– Факт. А другой факт заключается в том, что я, к своему великому огорчению, не подготовил тебя к встречам с моей девушкой-музыкантом после моего ухода.
– Это не твоя вина.
– Я собирался научить ее играть на гитаре. У нее бы получилось.
– Не сомневаюсь.
Эли резко встряхивает головой, отбрасывая волосы со лба.
– Придерживайся клавиши до, чувак. Никаких до-диезов и фа-диезов. Спокойнее.
– Я только и думаю о спокойствии.
– И как ты умудрился увильнуть от уроков музыки в детстве?
– Родителям нелегко пришлось с Джорджией, поэтому они даже не пытались пробовать со мной.
– Вот тебе мое официальное предложение.
– Слушаю.
– Будь забавным. Это твой единственный шанс.
– Именно это мне посоветовал бы Блейк.
– Что ж, мы хорошо знаем твои сильные и слабые стороны, Блэйд.
– Я скучаю по вам, ребята.
А затем он исчезает.
* * *
Из-под рояля до меня доносится приглушенный голос Джесмин.
– Ладно. Давай, порази меня.
Я изображаю ужасный британский акцент.
– Но что же сыграть? Чем порадовать тебя? Моцартом? Пфф. Бетховеном? Ерунда. Мм… назови еще какого-нибудь композитора?
– Барток. – Она хихикает.
– Барток? Полная чушь. Нет, я сыграю тебе одно из моих собственных произведений.
– Играй уже, дурачок!
– Шшшш… одно из моих собственных произведений под названием «У Мэри был барашек».
Она смеется. Я играю сбивчиво и неуклюже. Закончив игру, взмахиваю рукой, встаю и кланяюсь. Она аплодирует.
Я снова проскальзываю под рояль и ложусь рядом с ней.
– Ну и как тебе?
– Браво, маэстро. – Джесмин хлопает меня по груди. – Отсюда это звучало просто великолепно. – Она молчит, а затем тихо говорит:
– Я вспомнила, как Эли играл для меня.
Воздух вдруг застывает, как бывает, когда внезапно стихает сильный ветер и деревья замирают неподвижно.
– Да, – отвечаю я, не зная, что еще сказать.
– Он когда-нибудь играл для вас? – Глядя на меня, Джесмин переворачивается набок и подкладывает ладони под щеку.
Я поворачиваюсь к ней и делаю то же самое.
– Иногда. Но, должен признать, он не пытался поцеловать никого из нас. – Мы печально улыбаемся друг другу.
– Я до сих пор не пришла в себя, – сказала Джесмин. – Мне лучше, но все равно я чувствую себя не так, как раньше.
– Когда я на днях звонил тебе и просил поиграть, меня как раз свалила очередная паническая атака.
– Но ты победил? Справился?
– Да. Однако это был мерзкий поединок.
– А я по-прежнему могу неожиданно расплакаться в самых неподходящих местах, – признается Джесмин. – Недавно мама послала меня в «Крогер» за яйцами. Я стояла в очереди, а очередь была очень длинной. И я вдруг расплакалась. Раньше я никогда не плакала из-за такой ерунды.
