— А из народных мне очень нравятся украинские песий. У них удивительная мелодичность.
Наверху зашелестел листвой деревьев ветер.
Асия посмотрела на небо и негромко воскликнула:
— Ого! Дождичек надвигается. Пойдемте, пока не поздно.
Назипу не хотелось уходить, но, вспомнив о своих срочных делах, медленно шагнул за девушкой. И настроение стало сумрачным. Асия взглянула на него и шутливо произнесла:
— На вашем челе печать уныния я читаю.
Он улыбнулся.
— Вы любите цветы? — спросила его девушка.
Он кивнул.
— Тогда я вам немножко расскажу о них. Хотите?
— Хочу.
— О разновидностях цветов не буду рассказывать. О них многие знают. А вот об искусстве составления букетов скажу несколько слов. Можно?
— Мне это интересно, Асия. Пожалуйста...
— В Древнем Риме, у греков праздники сопровождались цветочными венками, а в восточных странах — гирляндами. Нынешние же букеты появились лишь в эпоху Возрождения, причем...
Назип пристально смотрел на девушку: на ее большие блестящие глаза, слегка припухлые губы, на яркий румянец на щеках, и ему нестерпимо хотелось поцеловать ее. Он не слышал, о чем она говорила.
Девушка заметила этот взгляд и покраснела.
— Я вам говорю про цветы, а вы, по-моему, думаете о чем-то постороннем, — мягко, с чуть заметной обидой проговорила она.
— О цветах, только о цветах и думаю! — как заклинанье произнес он. — Разве можно думать о чем-то другом, когда вы так интересно рассказываете.
Она с недоверием посмотрела на него, но продолжила рассказ.
— Букеты в эпоху Возрождения были небольшими. Позже они стали внушительными, кажется, в XVIII веке. Но потом... — Асия взглянула на него, но не нашла ничего предосудительного в поведении Назипа, — потом массивные букеты уступили место букетам из трех цветков...
Она снова перехватила его пристальный взгляд и смолкла.
Они не заметили, как вышли из парка и оказались на своей улице. Ветер все усиливался. Разбуженная пыль нехотя поднималась над дорогой и тут же снова лениво ложилась, словно не в силах преодолеть неглубокую, поросшую травой канаву, которая тянулась вдоль всей дороги.
Во дворе их дома встретился весь мятый Мурадов, словно его только что вытащили из походного мешка. Он тащил большую холщовую сумку, из которой торчали пустые бутылки.
— Ох. Вот и начальничек наш домовой. — Мурадов осклабился, приподнял огромную серую кепку и, не останавливаясь, зашагал дальше.
Они поднялись на свой пятый этаж. В коридоре Асия подала ему впервые на прощание руку; со стороны могло показаться, что они живут на разных улицах.
