Она непонимающе подняла на меня взгляд, который теперь, когда я, наконец, смог распахнуть рот и что-то сказать, то и дело отводила в сторону, делая вид, что необычайно интересуется скорбным больничным интерьером, вплоть до каждой мелочи.
— Что именно тебе не понравилось?
Все! Мне и раньше мало что нравилось, но с той секунды, как я повернулся и увидел, как ко мне приближается блондинка со старым отцовским баулом, все как будто перевернулось, стало другим, мрачным, непонятным. Хуже, чем каких-то десять минут назад.
Я злился. Почему? Черт его знает.
— Что ты здесь делаешь? поинтересовался, проигнорировав ее вопрос.
— Узнала о том, что случилось
— Как? перебил жестким тоном, который раньше наблюдал у себя довольно редко.
— Татьяна Олеговна
— Мать? вновь перебил, ничего не мог с собой поделать. Это в самом деле до тошнотворного походило на глупое наступление. Сделал попытку засмеяться, чтобы хоть как-то разрядить нагнетающую атмосферу. Мать тебе сообщила?
— Семен Егорович ее попросил, — она нахмурилась, бросила сумку отца на сиденье, где я недавно просиживал задницу, и устроила руки у груди, так, словно безмолвно приняла вызов.
— И ты сразу приехала?
— Как видишь.
— Что ж Забавно.
— Не вижу ничего веселого, — теперь ее голос звенел. Она резко отвернулась и принялась рассматривать дверь, ведущую в палату отца. Теперь я видел ее только боком.
Ну и ситуация. Удружили, господа родители! Я чувствую себя желторотым птенцом, выпавшим из теплого гнезда в огромный враждебный мир.
Мой взгляд против воли упал на сиденье. Рядом с отцовой сумкой я увидел пресловутую макулатуру «Ах, эта свадьба!..», и, кажется, даже позеленел от досады. Интересно, она видела? Конечно, видела, не слепая же…
Наклонившись, схватил журнал и за неимением поблизости мусорного ведра сунул его в отцовскую сумку. Переставил баул на сиденье рядом.
— Садись, Варь, — предложил как бы нехотя. Признаться, назвать ее по имени далось мне с некоторым трудом. К горлу подступил противный комок, в голове эхом на все лады перекликалось дурашливое «Ва-а-арь»
Она соизволила посмотреть в мою сторону.
— Как хочешь, — равнодушно прибавил я. Папа спит, и ждать еще долго.
Она все-таки села на освобожденное мной место, после чего вновь уперлась взглядом в дверь палаты.
Все, лишь бы не смотреть в мою сторону. Понимаю.
Я не удержался, небрежно сбросил сумку отца под ноги и сел рядом с Варварой. От моего внимания не укрылось то, как она инстинктивно попыталась отодвинуться на самый край, вовсе не желая моей вынужденной близости.
