Дверь распахнулась, в глаза ударили фонари. По-русски, но с чудовищным акцентом кто-то приказал встать и выходить. На улице было темно. На вышках замерли пулеметчики, лучи прожекторов двигались неспешно по территории лагеря. Возле грузовика и черного легкового автомобиля стояли несколько офицеров. Они о чем-то разговаривали. Увидев русских, замолчали и стали смотреть, как пленных танкистов сажают в кузов машины, закрытый брезентом. Какой-то фельдфебель или ефрейтор залез в кузов последним и стал связывать пленным руки и ноги кусками веревок.
– Боятся, суки, – прошептал Логунов. – Ну, вяжи, вяжи.
Сопротивляться было бессмысленно. Когда пленников связали, солдаты закрыли борт, и машина стала разворачиваться. Ночь была ясная, звездная. Лежа на спине, на собственных связанных руках, Соколов пытался следить за направлением движения. Руки затекли, ноги тоже. Лежать на дне кузова, да еще при движении по грунтовой дороге, было неудобно. Он закрывал глаза, открывал их и снова сверял направление по звездам. Машина держалась северо-западного направления, как ему показалось. Другие танкисты лежали молча. Никто из них уснуть на этих кочках так и не смог, может быть, за исключением Логунова. Сержант мог спать в любой позе и в любое время. На войне надо спать и есть не тогда, когда хочется, а когда есть возможность.
Еще в течение вчерашнего дня Омаев несколько раз оборачивался, сидя на лошади, и смотрел на юг. Он видел, что туда уходит пешая колонна. Даже в бинокль он не мог разглядеть, кто это. Немецкая пехотная часть или, может быть, и там ведут пленных красноармейцев? Нет, непонятно, далеко, думал он каждый раз и опускал бинокль. Если ничего не получится с танком, то можно будет отправиться туда, на юг, и проверить. Может, экипаж «семерки» взяли в плен и увели куда-то вместе с другими оставшимися в живых после боя на высоте? Нет, вряд ли. Никого здесь не осталось. Не могло остаться после таких обстрелов и бомбардировок. Да еще последняя атака была такая мощная, что выжить удалось бы единицам. А там на юг уходит целая колонна.
И Омаев снова сосредоточился на поисках танка. К его радости, догнать тягач с «тридцатьчетверкой» ему удалось часа через четыре. Техника тащилась по извилистым русским проселкам куда-то на северо-запад, а Руслан гнал лошадь напрямик через лес, срезая углы, разглядывая местность с возвышенностей в бинокль и стараясь не терять танк из виду. И сейчас он смотрел с опушки леса, уже находясь очень близко, настолько близко, что можно рассмотреть номер на борту – 077.
