— Я же остановился, — нос возницы был красным от джина, щеки пылали в сумерках. Солнце быстро садилось, и туман сгущался. Обычный туман Лондиния покрывал Темзу. — Больше никто не повез бы вас по тому мосту, нет, сэр. Не в Саусворк так близко к Приливу. Вам повезло.
— Очень повезло, особенно когда мы платим двойной тариф, — мужчина не помогал дедуктивным целям, он был задирой с военным ранением левой ноги, от него несло джином, он был женат на женщине, что повязала ему традиционную ленту на месте отсутствующей пуговицы.
— Мистер Клэр, — волшебница склонилась вперед. Ее синяки почти сошли, и раздражение вызвало морщины на лбу. — Хватит спорить, забирайтесь в экипаж.
Он послушался, дверь захлопнулась, и медные бока механической лошади вздымались от ударов хлыста.
«Измененная лошадь и Измененный мальчишка-блеск, — прошептал его мозг. — Логичной связи нет».
Ему было не по себе. Еще и грифоны на ножках стола. Нелогичность тревожила его, как тревожила бы любого ментата. И все.
«Нет. У тебя мало информации. Просто потерпи», — терпеть было сложно, когда мисс Бэннон так виртуозно избегала темы обезображенных тел незарегистрированных ментатов.
А удар был почти по нему.
Микал пропал, хотя Клэр подозревал, что беда вызовет его появление. Щит уже не выглядел серым и осунувшимся, хоть и остался мрачным, а волшебница все еще была бледной и чуть кривилась, когда двигалась определенным образом. Рана могла оказаться смертельной.
«Я его не убила», — поспешила сказать она, словно он заподозрил бы это. Ментальный выдвижной ящик с именем мисс Бэннон превратился в большой шкаф с несколькими уголками и закоулками. Она куда сильнее интересовала его способности, чем заговор.
И это добавляло ему тревожных свойств, он был уверен.
Экипаж дрогнул, мисс Бэннон качнулась к нему, и Клэр прошептал извинение.
— Тесно тут.
— Точно, — она была пугающе белой, ее локоны покачивались. — Мистер Клэр, я была не до конца откровенной с вами.
— Конечно. Вы никому не открываетесь, мисс Бэннон. Вы этому научились.
— Еще одно заключение.
— Вы читали мою монографию, мадам? Дедукция — моя жизнь. Как и у любого ментата, но у меня — особенно, — он позволил себе приподнять брови, взглянул на нее и был награжден слабой улыбкой. — Я подозреваю, что вас больше злит собственная плохая удача, чем я или ваш Щит. Я подозреваю, что вы были сиротой, и ранняя жизнь научила вас ценить роскошь. А еще я думаю, что этот «заговор» — на самом деле раздор из-за какого-то предмета, куда вовлечены ментаты…
