На глазах у Каштана произошла трагедия. Видение погибающего мужа Полины до сих пор преследовало его.
Он пытался избегать Полину. Но как это сделаешь в больнице? Она приходила к нему, пленительно женственная, излучающая теплоту и добросердечность. Рука не поднималась оттолкнуть ее, язык не поворачивался нагрубить ей.
Однажды, соблазненный ясной весенней погодой, Каштан вышел на больничную веранду. Он зажмурился от ослепительного солнечного света, вдохнул с наслаждением таежный воздух. И долго стоял, задумчиво глядя на лесные дали и видимый отсюда кусочек синего морского пространства.
Подошла Полина, положила руку ему на плечо. Молча стояла совсем близко. От легкого, едва ощутимого прикосновения женщины чаще заколотилось сердце. Стараясь унять дрожь в голосе, Каштан спросил Полину о Леночке.
Она негромко проговорила:
— Дочка тоскует по дому. А я не в силах, Юра, объяснить ей, что того курильского дома больше не существует…
— У меня ведь тоже дочка, — проронил Каштан. — Ей скоро семь лет.
Полина помолчала, потом тихо спросила:
— Родные знают о твоих похождениях?
Он отрицательно помотал головой. После долгой паузы она вновь негромко спросила:
— И когда же ты вернешься к дочке?
— Это невозможно. И дочка, и ее мама — совсем в другой жизни. На другой планете. Меня нет в живых, Полина.
Она медленно провела пальцами по его шее, вздохнула и ласково сказала:
— Эх ты, непутящий.
— Непутевый?
— Нет, именно непутящий. Так говорила бабушка.
Его волновал и голос Полины, и аромат ее волос.
Каштан злился на себя за. то, что замирает от присутствия этой женщины. И он твердо сказал себе, что с этим надо решительно кончать. Больницу придется покинуть.
И на этот раз судьба благосклонно пошла ему навстречу.
В палату, где лежал Каштан, поместили второго пациента, Кондрата Игнатьевича, бывалого таежника лет шестидесяти. В больнице он оказался, по его словам, «по чистой дурости». Во время перехода через горный кряж Кондрат Игнатьевич попал под камнепад, и его крепко побило. Он на себя был зол, поскольку считал, что истинный дальневосточник не имеет права на промашку, обязан вовремя угадать осыпь.
Кондрата Игнатьевича часто навещал шестнадцатилетний племянник Кеша. Оба они нравились Каштану своей доброжелательностью, каким-то врожденным естественным дружелюбием.
Каштан часами беседовал с умудренным жизнью человеком.
Только однажды он рассердился на таежника, когда тот сказал о Полине:
— Крепко она тебя любит, парень.
