На Иристонской расцветают клены... | страница 2



сигарету зашвырнул.
Солнцем утренним согретый,
слушаю прибрежный гул.

"Блестящей маленькой матрешкой..."

Блестящей маленькой матрешкой
под тараторящим дождем
на гравии валялась пешка,
так и не ставшая ферзем.

"Ноябрь. Но весна такая,..."

Ноябрь. Но весна такая,
Что позавидовал бы март.
В лучах рассветных мчат трамваи
«Навстречу жизни». Старый парк
трамвайный красками расцвечен,
что и не снились ноябрю.
Березы обнажили плечи,
и руки вынули из брюк
листвы каштаны-кавалеры:
того гляди, и закружат
в безумном танце хабанеру,
друг друга ветками прижав.

"По хрустящим и сухим паласам,..."

По хрустящим и сухим паласам,
охристым, багряным, золотым,
в призрачных плащах из плексигласа,
сигаретный выдыхая дым
и вдыхая воздух терпкий, горький,
медленно идем, рука в руке.
Луж подмерзших слюдяные корки,
записная книжка в пиджаке
под плащом немокнущим.
                Римейком.
Эта осень поздняя для нас.
Юности подсели батарейки,
Все дублетом, ну и в добрый час.

Погрузка быка

Как долго он сопротивлялся!
Никак в машину не могли
впихнуть быка. Предназначался
для пышных он сороковин.
Мычал тоскливо. Бычьим взглядом
смотрел беспомощно и зло.
А люди свирепели рядом,
и вилами быка колол
под ребра рыжий мужичонка,
веселый скотник Азамат.
Потом, закрыв борта, бочонком
вина обмыли этот факт...

Незнакомка

Я давно искал такую.

И.Кохановский   

Мужики лакают в баре пиво.
Липнут мухи к столикам стоячим.
Ты вошла так искренне красиво
под «осанну» визгов поросячьих.
В розовом, как нежное фламинго,
от короткой юбки пахнет морем.
- Эй, бармен, поставь скорее Стинга,
я с судьбой своей сейчас поспорю.
Старая, горбатая, кривая,
всех пивных бессменный завсегдатай,
от тебя сегодня отрекаюсь, -
стану самый ревностный оратай!
И когда скоплю я много денег,
Эту нимфу назову своею...
- Эй, приятель. Сдуй-ка с кружки пену,
закипает. Да остынь скорее.
Эта нимфа в Эн-нинском районе
самая расхожая из женщин.
Все с ней знались, кроме разве пони
в парке. И не больше, и не меньше...

Возвращение с этюдов

На солнце врубелевский шпажник
Горит, как гранями рубин.
Коленом придавив багажник
(туда две дюжины картин
набито), постою угрюмый, -
пленер закончился, - домой:
сердечные задраив трюмы,
в бездушно-серый, городской,
безличный мир... 

Жара

Трещат и лопаются крыши.
Осколки шифера летят
К ногам прохожих. Еле дышит
почти засохший палисад, -
похож на вымерший питомник, -
цветы увядшие стоят,
как старый пожелтевший томик
стихов на полке. Мельтешат
перед глазами вспышки. Дубль,
еще один, потом еще...
Жара трещит, как новый рубль,