Пустота в доме не бросала вызова гордости и не противоречила ей. Пустой дом — в этом было нечто величественное. Только слуги и он. Он знал: за глаза его зовут куриным богом. Странно, но ему это льстило. Ему льстило все, что могло хоть каким-то боком смахивать на лесть. У него была устойчивая психика, наилучшая для людей у власти: то, что иной заморыш воспринял бы как издевку, или обиду, или иронию — мистер Чейко принимал как очередной орден. Этот заезжий хлыщ из ФБР, помянувший Гитлера, сам того не ведая, нынче польстил мистеру Чейко так, как уже давно никто не льстил. Умный парень, сразу решил о нем мистер Чейко утром. Несомненно, этот Фокс Молдер принесет нашему городку огромную пользу. Его прекрасные качества в равных пропорциях перейдут ко всем жителям Дадли, который мистер Чейко давно уже привык считать своей маленькой империей.
С агентом и его напарницей следовало разобраться в первую очередь.
Но сейчас перед мистером Чейко, волнуясь и говоря торопливо и чуть сбивчиво, сидел в полутемном холле доктор Рэндолф и чего-то хотел. Как всегда, каких-то пустяков. Чего-то неважного. «Почему они все ничего не понимают, — с легким, давно уже вошедшим в привычку, удивлением думал мистер Чейко. — Почему, если оставить их без присмотра, у них ничего не получается? Почему, стоит хоть на минутку дать им волю, поручить самим что-то сделать или чего-то не сделать, как они городят глупость на глупость — и потом в панике и детской обиде на то, что ими плохо руководят, прибегают к мистеру Чейко жаловаться на самого же мистера Чейко?»
Куриный бог был практиком, далеким от пустого философствования, и никогда не задумывался о том, что в этом же самом удивлении всю жизнь пребывают все диктаторы.
Наполеон, получив донесение об очередном поражении очередного из своих любимых маршалов, в сердцах воскликнул: «Ну я же не могу сам быть везде!» Нечто подобное наверняка говорили в приватном кругу и Гитлер, и микадо, с которым мистер Чейко честно воевал, пока не понял, как надо жить... и, конечно, этот русский Сталин...
— Но нужно же что-то делать, мистер Чейко! — горячо втолковывал куриному богу доктор Рэндолф. — Вы ведь знаете, что происходит. Люди уже боятся, они не знают, что думать. Не сегодня-завтра до них окончательно дойдет, что происходит. Они уже теперь теряют веру, слухи ползут...
— Я потерял свою дочь, Джэсс, так что можете мне не рассказывать, сколь трагичны события.
