— Да, но не только в этом дело. Более старые кости более выщерблены и разъедены,
все как полагается, но и у старых, и у более поздних суставы будто отполированы. Словно перед тем как попасть в воду, они подвергались какой-то специальной обработке.
— Какой?
Скалли пожала плечами.
— Очень не люблю голословных недоказуемых утверждений, но... — она запнулась. — Нет, погоди. Нелепо.
— Знаешь, Скалли, что я думаю... — медленно проговорил Молдер.
— Откуда мне знать?
— Действительно... — он чуть усмехнулся. — Я думаю, что, если кости целы, то есть кости Кернса целы, значит, он не был сброшен в мясорубку. Верно?
— Верно...
— Тогда вопрос: как жители Дадли заразились от него энцефалопатией? Если они, конечно, заразились от него.
Скалли растерянно посмотрела на Молдера и механическим жестом снова поправила волосы.
— Я тут заработалась... и мне это не пришло в голову, — призналась она.
— Какой обработке подвергались останки? — настойчиво повторил вопрос Молдер.
Дверь с шумом распахнулась, и вошел шериф Фэррис. Окинул разложенные скелеты взглядом и покачал головой.
— Ну и дела, — пробормотал он. — Тихое у нас оказалось местечко, а?
— Да уж, — сказал Молдер.
— Работы пришлось прекратить, стемнело, — сообщил шериф. — Но, доложу я вам, там еще и на завтрашний день хватит. Скоро прибудет транспорт с очередным уловом. Сколько здесь?
— Девять, — проговорила Скалли.
Шериф коротко присвистнул. Потом сказал:
— Ну и там не меньше.
— Кернс здесь, — уронила Скалли.
Шериф мрачно глянул на нее исподлобья.
— Вы уверены?
— Абсолютно.
— Ну дела...
Наступило молчание. Потом шериф встрепенулся:
— Пойду встречать транспорт. Все кости опять сюда?
— Конечно.
Стоило шерифу выйти из здания, к нему бросилась встрепанная, заплаканная женщина. Она явно дожидалась его тут. Фэррис остановился. Сейчас в его лице не было ни толики добродушия.
— Шериф! Это правда?
— Что правда, Дорис?
— Правда, что моего мужа выловили там?
— Откуда ты знаешь?
— Весь городок уже знает...
— Дорис, послушай. Там выловили не только твоего мужа. Нашлось много каких-то костей. Но нам об этом ничего не известно. А уж тебе и подавно не о чем беспокоиться. Понимаешь? Совершенно не о чем.
— Но я так не могу!
— Какие глупости!
Дорис Кернс разрыдалась — видимо, не в первый раз за этот долгий день, который никак не мог закончиться. Похоже, он не собирался заканчиваться.
— Мне очень жаль, Дорис, — сказал шериф, — но теперь уже ничего не поделаешь. Надо держаться. Все будет хорошо, — сказал он и, заметив, что из амбулатории вышел на свежий воздух Молдер, повторил громко и значительно: — Все будет хорошо, Дорис. Не надо так убиваться. Те, кто мешает нам жить, обязательно будут наказаны. Иди домой.
