— Извините, мы с мужем приехали из Донецка.
Из-за плеча женщины чуть подпрыгивает, чтобы быть обнаруженным, низенький тщедушный мужичонка.
— У нас тут дочь в институте учится. Может быть, вы нам расскажете еще что-нибудь, — она просительно морщит лицо и трясет головой вместе со всеми подбородками, — а мы ей перескажем? Ну, еще! Ну, расскажите… И этой харе поганой… Так интересно, так интересно…
Сморщенное, высохшее, как урюк, лицо мужичка показывается на миг из-за необъятного плеча и снова исчезает за могучими формами жены.
Соня ликует. Нет, не умер в ней искусствовед! Жив, несмотря на многолетнее голодание. И вот лучшее доказательство — вокруг этого, запертого в прорабской оболочке, ценителя живописи образовалась группа любознательных энтузиастов, человек десять.
— Вообще, это действительно очень интересно. Я вас понимаю. Я сама, знаете, иногда думаю об аллегориях и символизме. Вот возьмем море. Вы заметили, как важна морская тематика для этого художника? И каким разным оно представляется ему? Меня прямо оторопь берет!
Соня подходит к картине, полтора на два, где крупные и грубые мазки вызывают воспоминания о соленом запахе моря, тогда как Айвазовский — об одной только сырости.
— Вот мирное море, из которого, как Афродита, выходит возлюбленная художника. Помните Вознесенского? «Из моря ты вышла и в море вошла?…» Это… это как зарождение жизни из пены морской! А вот совсем другое море.
Неужели? Даже профессиональные жесты возвращаются сами собой. Она показывает на другое полотно.
— Что здесь важно? — сдержанно улыбаясь, спрашивает она, словно воспитательница малолетних несмышленышей.
«Поганая харя» высовывается из-за плеча жены и робко предполагает:
— Дельфин?
— И дельфин тоже! Но дело не только в дельфине. Дело и в обнаженной хрупкой фигурке женщины, и в мячике, символизирующем связь природы и человека, и в этом большом и симпатичном мужчине, который излучает покой. И даже в этой безобразной бетонной тумбе, на которой они сидят. О чем эта картина? О хрупкой доверчивости и могучей надежности. То есть…
— Про любовь… — шепчет жительница пыльного Донецка.
— Про жизнь, — впервые не соглашается с ней «поганая харя».
Соня обрадованно кричит:
— Конечно! В этой незамысловатой картине, напоминающей стилистику мирного Дейнеки, наш художник пытался показать всю свою идеологию. Мужчина должен быть спокойным и надежным. Женщина — хрупкой и целомудренной. Посмотрите, как она прикрывает грудь. А кто ее видит, кроме нас!? А взгляните на ее белую беретку! Гармония на фоне моря. И белый пароход, как символ мечты, которая хоть и далеко, но вполне реальна.
