Крестики-нолики | страница 68
— А что… про таинственность? — тушуется Шашапал.
— Так и знал, что самое главное мимо ушей пропустишь! — в сердцах машет рукой Сергей.
Но досадовать и сердиться Сергею было нельзя, ибо он вплотную приблизился к сути самого главного, что открыл для себя в театре.
— Мы как с мамой через контроль прошли, я сразу почувствовал таинственность вокруг, — сжав кулаки так, что заскрипели ручки на костылях, прерывисто заговорил Сергей, одержимо веря, что ребята сейчас испытывают на себе воздействие тех же подспудных, незримых сил, которые переворошили, встревожили его воображение. — Сначала все вроде бы как в кино. Перед началом картины. Все ждут… Праздник в каждом. У самого горла. Но наружу еще не вырвался. Зато искра уже проскакивает, как на проводке с током, без изоляции… Я сразу заметил, что вокруг множество всяких лесенок, переходиков, балкончиков разных и закоулочков. Ниши вишневым бархатом завешены. В каждую нишу заглянуть жутко охота. Будто в спину тебя толкают. Или за бархатной шторой постоять, чтобы она щеку погладила… Я за одну зашел постоял. Бархат тайнами пахнет. Но главное, все взрослые и ребята совсем иными видятся.
— Как это иными? — не понял Ник.
— Понимаешь, что-то в них прибавляется будто. Вдруг померещится, что у девчонки какой-нибудь три руки… Удивляешься не очень. Потому что этого ждешь. А бархатных комнаток, между тем, диванчиков всяких, штор — все больше и больше становится. И каждая к себе приманивает. Страшно хочется в бархате том запутаться и заблудиться. Заблудиться и пропасть…
А какой на сцене бархат оказался!.. Голубой, синий, васильковый, лиловый — как слива. Это платья у подруг невесты Караколя таких цветов были.
В замке герцога де Маликорма от вытянутых, как пики, окон бархат светился пятнами кровавыми… А в подземелье замка, где стены из черного бархата, стражники герцога в черных плащах, когда мимо черных стен проходили, то проваливались, исчезали тут же, как в пропасти бездонной… Но это все потом было…
Я еще, что в фойе случилось, не рассказал. Понимаете, пока шторы бархатные меня гладили и прятали, я на маму внимания не обращал. А когда увидел ее в зеркале… Там во всех закоулочках-переходиках зеркал полно. Так вот, взглянул я в зеркало на маму мельком и не узнал.
— Почему не узнал? — забеспокоился Ник.
— Очень красивой она стала, — сконфузившись, объяснил Сергей. — Такой красивой я ее никогда не видел… Мама, наверное, почувствовала удивление мое, щелкнула сумочкой и говорит: «Пойдем в буфет, я тебе пирожное куплю, какое ты сам выберешь, если захочешь, а то и два».