Обратно Сергей вернулся тем же ходом. Выждал в тени ворот, пока Чапельник с подручными не повернулись к нему спиной. Минуты две дурашливо пошумел, мелькая мимо врагов, и тогда только, как бы невзначай, оказался рядом с носилками своих друзей.
* * *
Щава, Харч и Юрка ссыпали уголь на ощупь, когда над затылками их прозвучал резкий голос Сергея:
— Руки на затылок! Не двигаться!
Зависла пауза. Секунд через десять слышно стало, как икает от страха затиснутый в мешок и сваленный на каменный пол Конус.
Братья Горчицыны сработали на совесть. В момент, когда Окурьяновы и Щава лязгали крышкой ящика, подтаскивая к нему брезент с углем, близнецы накинули мешок на голову стоявшего на «атасе» Конуса, вмиг свалили, прижали к полу.
Выдержав пойманных в надлежащем страхе с полминуты, Сергей продолжил:
— Руки назад. Идите по одному, поименно на мой голос. Первым Щава.
— Ладно, Костыль… Ладно. Намотают вам всем кишки на перо, — злобно пробасил Юрка Окурьянов.
Скрежетнули пружины двойной двери со стороны набережной, легко вбежал по ступенькам Гордей Егорович.
— Вот, всех с поличным… — начал было Сергей.
Но домоуправ не дал ему договорить.
— Я в курсе. Чтобы не отвлекать граждан и особенно мамашу Окурьяновых от работы, идем в мою контору кружным ходом. Все тихо, без глупостей. Умеренным аллюром.
Когда поднялись по лестнице, свернули на набережную, а затем на Пятницкую, Гордей Егорович попросил Сергея излагать тихо, внятно и коротко. А главное, так, чтобы не слышно было впереди идущим. Слушал домоуправ внимательно, но почему-то не очень радовался. Иногда приостанавливал Сергея, положив твердую ладонь ему на плечо.
В домоуправлении Гордей Егорович запер воришек на ключ в своей малюсенькой комнатке, проводил всю пятерку до входной двери. Крепко пожал руки близнецам, Шашапалу и Елене, сказав каждому добрые слова. Сергея попридержал. Когда друзья отошли, заговорил тихо, без обычного задора:
— Ты, конечно, герой и молодец. Только впредь уговор старайся выполнять точно. Сначала доложи, потом действуй. Потому, пока ты самостоятельно генеральствовал, Чапельник все смекнул и ушел с концами. А был он, считай, на крючке, потому как думал, что меня за нос водит. Ну да ладно. Увядать не стоит. А на ус намотай. Мамаше твоей за усердие низкий поклон от меня передавай.
* * *
Как угадала, почувствовала Валентина музыкальный талант Игоря, остается лишь гадать. Возможно, что и сам Иг, озоруя и хвастаясь, напел или насвистал что-нибудь приветливой женщине. Но после субботнего вечера, когда при большом сборе офицеров-фронтовиков в комнате у Валентины Иг три часа кряду пел «самые задушевные песни, с показом и танцевальной обработкой», а также «имитировал джаз-оркестр», артистическая слава его за один день облетела все окрестные дворы, а на другое утро достигла даже Пятницкого рынка.
