Возле двери, ведущей в котельную, кого-то поджидали Щава и Конус, делая вид, что охраняют прислоненные к стене лопаты. Упиваясь производимым эффектом, Щава то и дело извлекал из голубой корзиночки казавшиеся кукольными чашечки, молочники, чайники и ложечки, крутил их перед носом сопящего от зависти Конуса, медоточиво журчал:
— …шильце да стамесочка в чутких руках любой запор-замочек укротят…
— А чего там, много еще? — свирепел от нетерпения Конус.
— Мы люди не гордые. Нам хватит, — ехидно улыбался Щава. — Курочка по зернышку клюет…
— Смотри, чего мы надыбали! — стукнул Сергея по плечу подскочивший Иг.
— Сгодятся, а? — подхватил Ник.
Сияющие близнецы, поставив на попа, развернули перед Сергеем, как штандарт, узкие, сплетенные из старых брезентовых полос носилки.
— Своя тара! Своя бригада! — выкрикнул Иг и тут же отбил заковыристую тарабушку.
— Сергей! Тебя Гордей Егорович обыскался! — схватив за рукав, потянул за собой Сергея взмыленный Шашапал.
— …ты мне, Евдокия, своими болячками голову не морочь! — внушал домоуправ Евдокии Васильевне, одновременно орудуя саперной лопатой, крепко зажатой в уцелевшей руке. — Вон, смотри! Не тебе чета, дамочки совершенно субтильной организации, а ворочают, как ломовики! По-стахановски! И заметь — без оговорок.
И вдруг, выкинув залихватское коленце, пропел, ослепив крупнозубой улыбкой обалдевшую Евдокию Васильевну:
А когда добьем мы фрица,
Можно будет долечиться!
Завиваться, развлекаться!
С милым целоваться!
— Хватай лопату, как штык, Евдокия! Дебаты окончены!.. Серега! Тащи у меня из нагрудного кармана блокнот и карандаш. Так, берешь за шкирку малышню, объяснив важность задачи, расставляешь вдоль пути разгрузки в шахматном порядке. Пусть следят, чтобы уголек наш налево не уходил, и считают тачки да носилки. Ребятишек, что посмышленее и посильней, организуй подгребать просыпанный уголь в кучки. Но главный учетчик — ты… Лучших и худших бери на карандаш. Чуть что серьезное, тогда ко мне! Прорехи по мелочи сам латай. Чтоб без перебоев дело шло. Все ясно?
— Все! — гаркнул Сергей.
— Исполняй! — вдохновил Гордей Егорович.
Очень не понравилось Сергею, что в центре разгрузки орудовал Чапельник.
— Смотри! Мы уже шестые носилки тащим! — крикнул, пробегая мимо, Шашапал.
К Сергею подскочила переполненная негодованием Роза, зашептала, дернув его за рукав:
— Буроличевы уже три сумки угля себе смахнули!
Раиса и Алевтина, догнав мать и брата, волокущих хорошо груженные носилки, пристроились с двух сторон, вроде бы для поддержки.
