Пес ласково вильнул хвостом.
Человек, нашедший Кирика, был молодой охотник Темир.
- Как тебя зовут?
- Карабарчик.
- О, Скворец! Как же ты сюда попал?
Кирик рассказал историю с конем, рассказал и про свое бегство с заимки Зотникова.
- Этого богача я знаю… - Брови охотника сдвинулись. - Он друг кривого Яжная и Кульджинова - двух пауков Теньгинской долины.
Темир развел костер, вскипятил чай. Достал из сумки копченый сыр и подал Кирику.
- Ешь и ложись спать, - сказал он. - Завтра утром пойдем на наше стойбище в Мендур-Сокон к дедушке Мундусу.
Наломав веток, охотник устроил Кирику постель и улегся рядом с ним у огня…
На стойбище пришли на следующий день к вечеру.
- Живого скворца под пихтой нашел, вот он! - Молодой охотник подтолкнул Кирика к старику, сидевшему у огня.
- Однако, алтайский мальчик, - подслеповатые глаза Мундуса уставились на Кирика. - Чей ты?
- У него родных нет. Жил у русского заимщика Зотникова, друга Яжная и Кульджинова.
- У Евстигнейки? - И, как бы отвечая на свой вопрос, Мундус добавил: - Шибко худой человек, черное сердце у него. Яжнай худой, Кульджинов худой. Садись к огню. - Старик указал на место рядом с собой. - Сейчас кушать будем… Темир, - обратился он к сыну, - налей парнишке чегеня[8]. Пускай пьет. Ишь, какой тощий! - Он сочувственно похлопал Кирика по сухим лопаткам.
Вечером в аил Мундуса собрался народ. Пришли слепой Барамай с внуком, Амыр с сыном, горбатый Кичиней и другие.
Мундус закурил трубку и передал ее соседу. Тот, сделав затяжку, протянул ее второму, и, когда трубка обошла мужчин и вернулась к хозяину, начался разговор.
- Ну, как белковал? - спросил Темира маленький Кичиней.
- Хорошо, - ответил охотник. - Скворца нашел.
- Это зимой-то? - Повернувшись к говорившему, слепой Барамай недоверчиво покачал головой.
Темир подвел Кирика к старику:
- Убедись.
Барамай ощупал мальчика, спросил, как зовут.
- Карабарчик, - ответил тот.
- Однако, на Алтае скоро будет весна, - старик многозначительно улыбнулся. - В тайге появились молодые скворцы.
- Скоро будет весна, - повторил за ним Амыр. - Скоро! - тряхнул он уверенно головой.
Мундус поднялся от костра, горевшего посредине жилища, и, взяв топшур[9], тронул струны.
В аиле раздалась песня:
…Гусь усталый летит по Катуни
[10] вниз,
ниже вершины березы.
Я смотрю на свою невеселую жизнь,
из глаз моих льются слезы.
Отправляются гуси в большой перелет,
крылья у них устали.
В наших аилах злая бедность живет,
и глаза мои слезы застлали.
