– Флаги снимают. Траур, – сказала Маша.
– Они – ответят!
– Миша, ты обещал! Я тоже тебя прошу – не лезь. Прошу, пожалуйста. Всё что угодно сделаю! Уволюсь, побегу за тобой, как дурочка, на край света! Всё, что угодно! Только не оставляй меня! Я понимаю, что моя просьба ничто, но я очень прошу!
Миша внимательно посмотрел на неё.
– Два, – резко бросил он, как боевой приказ. Тем же тоном, командным.
– Что? – не поняла Маша.
– Батя мне поставил условие – два сына. Поможешь?
– Хоть десять. От тебя – хоть десять. А на что условились?
– Пока не будет двух наследников, не видать мне дальнейшего, как своих ушей. Пока не будет двух Михалычей – Батю я не увижу.
– А на свадьбе он не будет? – расстроилась Маша.
– Надеюсь, нет. Иначе это будет не свадьба, а Сталинград. Отец патологически не умеет отступать. А что?
– Ты подумал, что я по службе интересуюсь? Нет, любимый. Я не дурочка. Хотела познакомиться с великим и ужасным…
– Гудвином, – перебил её Миша.
– Каким Гудвином? – удивилась Маша.
– Есть такой сказочный персонаж, – усмехнулся Миша. Со злорадством понимая, что это он у Бати заразился привычкой сбить пафос момента – нелепой, неуместной шуточкой.
– Невоспитанный солдафон, – вздохнула Маша, гладя торпеду приборной панели ладонью и проводя пальцами по большому, сильно наклонённому, выпуклому сразу во многих направлениях стеклу, – перебил девушку. А я хотела познакомиться с твоим отцом. И – боялась.
– А чё боялась-то? Он вообще-то мягкий и пушистый. Когда спит зубами к стенке.
– Шутишь всё, – вздохнула Маша. – А как не приглянусь я твоим родителям? Не понравлюсь?
– Головы не забивай! – рыкнул Миша, втискивая машину на 60 км/ч в просвет двух машин на перекрёстке. – Нравится, не нравится, спи моя красавица! Батина присказка. Мой выбор. Да, что я перед тобой? Слушай – правду! И решай, пока не поздно! Отец и его лучший друг генерал Вишнин нашли тебя. Выступили как сваты. Они нас свели, как кобелька и сучку. Если бы ты им не понравилась, служила бы и дальше в райотделе. Какой области?
– Свердловской, – всхлипнула Маша. Слёзы бежали из глаз. Салон машины закружился перед ней, лобовое стекло и ряды машин за ним стремительно улетало вперёд, крутясь.
– Маша, Маша, солнышко, тебе плохо? Прости меня, дурака! Правда солдафон!
Машина приняла вправо, остановилась.
Хлопнула дверь автомобиля, открылась дверь около девушки, сильные, настойчивые руки помогли выбраться из машины.
– Щас мороженку съедим, газировочки попьём, в теньке посидим. Не слушай меня, солдафона! Привык дрючить дубовых новобранцев! С девушками у меня совсем никакого опыта.
