– Стало быть, самоубийство.
Веслав скрестил руки на груди так, будто ждал возражений. Их не было. Покойник как будто тоже не противился версии. Поверить, что он сам себя удавил на каком-то поясе от шпионской своей жизни, было куда легче, чем вообразить кого-то, кто с какой-то стати решится повесить заместителя главного соглядатая. Йехар непривычно язвительным тоном сообщил, что если уж все пришли к данному мнению, то нам нечего делать в компании с не вовремя раскаявшимся шпионом: пора бы и честь знать. Кахон, который только что стенки в коридоре не проламывал от нетерпения, был точно такого же мнения: спириту хотелось то ли домой, то ли на службу, а тут этих чужаков проводи туда, да потом обратно, да подкинь с помощью стихии воздуха, да еще проследи, как бы их кто не убил (а сверху на нас поглядывали не сказать, чтобы дружелюбно). Словом, хлопот не оберешься, и, когда он попрощался с нами у наших палат – его крылья замелькали с такой скоростью, что мне пришлось придержать волосы. На несколько секунд мне казалось, что они улетят. Вместе со скальпом и половиной лица.
После предварительного распугивания всех шпионов всем, что под руку попалось (пострадала добрая половина предметов интерьера и почти все предметы роскоши), Эдмус отошел в свой угол комнаты, где для него успели оборудовать что-то похожее на насест.
– Даже вещи мои принесли, – протянул он с умилением и продемонстрировал нам довольно мрачного вида шутовкой колпак. Он был с одной стороны умеренно-бордовым, а со второй – больнично-желтым. – Режет глаз, э? Но у нас тут не в моде что поярче… так кто же прикончил Раноша, а? Забавная попытка облагодетельствовать государство, но почему никто не требует себе награды за такое?
Обычно его болтовня проходила как не имеющий значения фон, но на этот раз Йехар разозлился:
– Мы, кажется, договорились считать, что он сам лишил себя жизни, демон?
– Он? – переспросил шут. – Демон? О-о, да, он был настоящим… эй! Киньте чем-нибудь в окно! Ну, что ж они так себя раскрывают, самому ведь прямо стыдно… Да, так вот. Вы упустили малюсенькую детальку: спириты никогда не убивают себя. Других – это завсегда с удовольствием, а себя – нет… Мы слишком ценим жизнь.
– Ты не мог сказать этого раньше?!
– Я думал, вы по мне догадаетесь.
Здесь обсуждение, да и раздумья прекратились сами по себе: как раз в этот момент я, изнывая от голода, добралась до своего рюкзака, раскрыла его, громко сглатывая слюну, и… остолбенела от такой наглости! Все припасы Винейи были в наше отсутствие кем-то съедены самым возмутительным образом. Кое-что, правда, оставалось, но было до того покусано и обслюнявлено, что я и в руки-то взять такую еду побрезговала.
