— Да нешто я плачу, глупая! Вишь, глаза засорились.
— Бабушка, когда глаза замусорятся, они всегда плачут?
— Ну, пошел, пошел, прыгай, воробей.
Но воробей не уходил. Забираясь к бабке на колени и загибая пальчики, Лена считала:
— У Люси мама — раз, у Миши мама — два, у Васи — три, у Наськи хлопоухой тоже есть мама. Только у меня нет.
— Да какая же Настя хлопоухая? Нешто так можно, Аленушка! У нее фамилия Лопоухова, — ворчала Гордеевна.
— А вот хлопоухая, и не спорь. Все ее так зовут: хлопоухая, хлопоухая, — и Лена начинала кричать и плакать.
Долго плакать стыдно и неинтересно. Через пять минут ее звонкий крик и заливчатый неумелый лай Узная сливаются с отчаянным гайканьем гусей. Потом Лена, Люся, Маша и «хлопоухая Наська» бегут на колхозный птичник дразнить краснобородого индюка. По дороге они встречают деда Алексея. Сначала от скотного двора появляется огромная, на предлинных ногах тень кривого мерина Сеньки, за ним — телега на таких высоких колесах, словно у нее вместо спиц вставлены жерди. А потом медленно, задевая ветви ив, выплывает облезлая папаха деда Алексея. Дед Алексей самый умный и авторитетный человек у ребят. Говорит он серьезно и никогда не обманывает.
— Дедушка Лексей, куда ты? — кричат они хором.
Алексей останавливает Сеньку, снимает папаху и, щурясь, из-под руки глядит почему-то на небо.
— За отавой.
— А зачем отава?
— Телят кормить.
Ребята тем временем забираются в телегу и по очереди хворостиной погоняют ленивого мерина.
Но самое интересное бывает вечером у колхозного правления, когда шофер по прозвищу Максим Большой, извиваясь, как червяк, заползает под «Победу» чинить рессору. Ребята в это время заседают в машине и гадают: прокатит или не прокатит их дядя Максим?
Так проходят дни. И вдруг опять:
— Бабушка, моя мама была красивая? Бабушка Гордеевна, что же ты молчишь? Мама была красивее агрономши?
Потом Леночка беседует с Узнаем:
— У тебя, Узнай, мама была собака, а у меня — человек. Моя мама была красавица, красивей агрономши.
В тот день Лена и Узнай играли в прятки. Узнай, как это и положено собакам, водил без передышки. Только что Узнай разыскал Лену в дырявой бочке из-под золы, как у дома появился почтальон, хромой дядя Ося, и гулко постучал деревянной ногой по ступеньке крыльца.
— Вот тебе письмо, — сказал дядя Ося и вынул из сумки голубой конверт с двумя марками.
Лена схватила письмо и с криком: «Папа прислал!» — бросилась к бабушке.
Авдотья Гордеевна торопливо вымыла руки и стала читать письмо. Читала она всегда медленно, нараспев. Но сегодня с Гордеевной что-то случилось. Она внезапно замолчала, сняла очки и спрятала конверт за зеркало.
