Себастиан все еще стоял в коридоре.
— Уехала? — сочувственно спросил он.
— А то… — устало ответил я.
— Лесь, — нерешительно сказал он, — мне очень жаль, я…
— Вон отсюда! — Я устало вздохнул и прикрыл глаза. — Демократ недорезанный…
* * *
Киму я позвонил рано утром — тот сразу взял трубку, видно, полночи провел на ногах. Неужто и впрямь из-за кота этого?
— Ну что? — спросил он торопливо.
— А пропади ты пропадом…
Он понял правильно.
— Ох, спасибо, Лесь. Я тебе по гроб жизни…
— Это уж точно, — кисло сказал я. — Слушай, мне на службу… Давай у Золотых-Ворот…
— Я уже, — булькнула трубка, — уже иду.
Вечером поеду в Осокорки, подумал я, может, к вечеру она отойдет…
Пакетик я засунул в корешок «Объединенной истории» — тоже мне, конспирация. Заглянул в зеркало в коридоре и очень себе не понравился. Все… больше никто у меня ни о чем просить не будет! То есть… всем буду отказывать…
Опорные бревна Ворот истлели в незапамятные времена и были заменены декоративными бетонными брусами — кажется, горбуновский проект… Чудовищная получилась конструкция, но Городской Совет утвердил… Ничего удивительного — там почти сплошь мажоры сидят. Рядом громоздился памятник князю Василию — крылья у национального героя были раза в два мощнее нормальных — художественное преувеличение. Вот так Горбунов и пролез наверх: он им на парадных портретах крылья подрисовывал… вроде чуть-чуть, а все равно совсем по-другому смотрится. У них, у мажоров, свои комплексы…
Ким уже топтался рядом с Василием — никакого сравнения! Да, жалок человек!
Я протянул ему «Объединенную историю».
— Возьми… почитай…
— Ох, спасибо, Лесь, — повторил он. Потом нерешительно добавил: — Сколько с меня?
— Век не расплатишься, дурень…
— Ну, все-таки, сколько?
Я назвал цифру.
Он помолчал, потом робко проговорил:
— Я частями, ладно?
— Ладно… Ты хоть что-то сделал?
— А как же! — Он оживился. — Сделал! С Китаем у меня интересная штука получается, такой, понимаешь, Китай… А уж народу! Ты прав был, Лесь, — тут не в жратве дело… Что-то тут другое.
— Наличие еще одного разумного вида уже само по себе способно сдерживать рост населения, — сказал я. — А Европа как там?
— Европу я пока не трогал. А степняки все равно прут. Так я пойду? Пока вызовов еще нет, а?
— Валяй… — И, когда он уже торопливо двинулся прочь, окликнул его: — Эй, а кота-то как зовут?
— Васька, — ответил он, не оборачиваясь.
* * *
Я было двинулся к себе, но на вахте меня задержал Тимофеич.
— Тут Георгий звонил. Так он просил зайти.
