Элизабета выходит мне навстречу. Как когда-то. Я знаю, что всегда, когда Карло привозит меня к ней, потому что мама устала и плачет в кладовке за закрытой дверью, Элизабета выходит мне навстречу. Идет по узкой дорожке, усыпанной мелкими камушками. Я стою на камушках и держу сумку в правой руке. Я чувствую камешки под пальцами, через подошву их чувствую. Я знаю, что у меня тапочки с бабочкой, потому что мои пальчики меньше болят, если я в тапочках с бабочкой, как тетя Луция, которую сбила машина. Мама говорит, что она тоже на небесах. Я вижу ее там среди облаков в тапочках с бабочкой. Я не знаю, но может, и у нее тоже болят пальчики, там на небесах. Мама говорит, что на небесах замечательно, что мы можем быть счастливы, только если отправляемся на небеса. Она всегда так говорит, мама, когда мы вдвоем стоим у окна. Она рассказывает, что мы все отправимся туда, на небеса, и Карло тоже, если купит краску и покрасит дверь в белый цвет.
Я смотрю на Элизабету. Я думаю, что это мама, потому что она такая же как мама. И волосы у нее тоже такие же, глаза, нос, рот. И ходит она как мама и смеется как мама, только голос у нее другой. Иди сюда, Балерина, говорит она, берет сумку в одну руку и другой ведет меня по узкой дорожке к своему дому.
Я чувствую камушки, каждый в отдельности чувствую. Элизабета говорит, что их столько, сколько капель дождя в самую сильную грозу. Ой-ой-ой, сколько камушков, говорит она, пока мы идем к дому. Она всегда так говорит, когда я приезжаю к ней и мы идем по дорожке. Потом она смеется и рассказывает: Госпожа Спридж, уж она-то знала, сколько их, все пересчитала, прежде чем ее увезли домой. Элизабета говорит, что ее увезли в Англию.
Я знаю, кто такая госпожа Спридж. Когда мы стоим с мамой у окна и смотрим в сторону Ангельской горы, она рассказывает, что они с Элизабетой пришли в Триест, и что они были еще почти девочками, и что они гладили, стирали и убирались в других домах. Мама говорит, что Элизабета красиво разговаривает, что у нее я могу многому научиться, потому что она прочла много книг, и поэтому ее взяли на работу к госпоже Спридж, которая приехала из Англии и вышла замуж за богатого господина. Мама говорит, что Элизабета сначала ухаживала за растениями в оранжерее, пропалывала сорняки, а потом стала готовить, и убирать, и гладить. Йосипина тоже научилась гладить у Элизабеты, рассказывает мама, и, если бы ей не приходилось прятаться от Джакомино, она была бы лучшая гладильщица в Триесте, говорит мама.
