Я не хочу в кровать. Не хочу на кухню, не хочу в дом. Мама держит меня за руку. Я смотрю на луну, я не хочу в дом. Я смотрю на крону каштана, где спят птицы, я смотрю на окно своей комнаты, у которого стоим мы с мамой и глядим в сторону ее Ангельской горы, потом мы вдвоем уже почти в прихожей, я вижу олеандры у входа, мама рассказывает, что они ядовитые, но очень красивые. Мама говорит, что олеандры белые, что у них белые цветы, как дверь, как стены, как окна, если бы их покрасили. Она тащит меня по лестнице. Тащит меня в комнату. Иди сюда, Балерина, говорит она, сейчас ты ляжешь и увидишь сны… Иди сюда!
Я не хочу. Беру подушку и бросаю ее в окно, иду к шкафу, беру юбки, бросаю их на пол, иду к окну, мама ловит меня, я бросаю подушку в окно, бросаю одежду в окно, беру стул. Внутри, там, где мама говорит, что у меня сердце, мне больно, очень. Потом шум в ушах. Я хочу на цыпочки, хочу петь, не могу. Я чувствую, что открываю рот и кричу, сейчас, кричу во весь голос. Я знаю, что папа проснется, знаю, что придет и Карло. Я кричу, я не хочу спать, я не хочу мамы, не хочу никого… Я вижу маму, сейчас она пойдет в кладовку за капельками. Даст мне капельки, и потом закроется в кладовке, и будет плакать, потому что Карло повезет меня к Элизабете. Я кричу. Пришел папа. Мама говорит: Франц, помоги, и плачет, я знаю, что она плачет. Карло уже во дворе. Я знаю, как всегда. Подбирает подушку, одежду. Стул у меня в руках, и я вожу им вокруг себя, чтобы никто не приближался. Франц, помоги, говорит мама. Папа в дверях, в широкой пижаме, он смотрит на меня, не говорит ничего, долго ничего не говорит, потом подходит ближе, я его вижу. Он совсем рядом со мной. Я знаю, он пришел, чтобы я схватила его за ухо, чтобы я его тянула за ухо, а ему не было больно. Он смотрит на меня. Я хватаю его за ухо. Я верчу его ухо. Мамы уже нет. Я знаю, что она готовит капельки. Я кручу и тяну ухо. Я знаю, что она готовит капельки. Я кручу и тяну ухо. Папа в пижаме спотыкается, но позволяет, чтобы я его тащила по лестнице, в прихожую, на кухню.
Сейчас светло. Утро. Мама опять синяя. Моя мама красивая, когда утро. Она сидит за столом. Капельки я уже выпила. Я стою на кухне в углу. Папа тоже сидит за столом. Он зажег лампочки на гондоле, смотрит на гондолу с зажженными лампочками и сидит за столом. Я слышу шаги. Карло спускается по лестнице. Я больше не кричу, не стою на цыпочках, не пою. На мне розовая юбка, та, с бантиком. Я не понимаю, почему мы все на кухне так рано. Утро синее, и на кухне тоже. Мы все синие от утра. Карло входит в дверь. Я вижу, что в руке он держит сумку. Я думаю о луне, и о поле, и о дяде Феликсе на небесах. Папа все еще смотрит на гондолу с зажженными лампочками. Карло стоит в дверях с сумкой. Потом мама говорит, что я поеду к Элизабете, что она устала, что она должна отдохнуть. Она обнимает меня, я чувствую ее щеки, ее острые скулы на своем лице. Потом она идет в кладовку и плачет. Я иду к Карло. Я иду всегда сама, когда мне говорит мама, что я еду к Элизабете. Я вижу, что папа смотрит на гондолу. Он говорит: Будь умницей, Балерина. И я иду через дверь в прихожую, мимо олеандров, из дома, к Элизабете.
