Мой подчиненный | страница 4



Я честно пытался преодолеть неприязнь. Когда Юлий Михайлович принес мне проект изменяющегося крыла, я силой вбил себе в голову мысль: "Это гениально! Теперь стратоплан одолеет барьер. Мы одолеем барьер!" Бесконечно повторяя про себя: "Теперь одолеем барьер!", я даже вылепил на своем лице улыбку и сказал:

- Вы постоянно выручаете меня...- И непроизвольно вырвалось:

- ...как Мефистофель Фауста. Он спросил:

- А кто такой Мефистофель?

- Неужели вы не читали Гете? - удивился я и вспомнил, что все-таки он не человек, а сигом. Постарался объяснить: - Г?те - великий писатель. Впрочем, это совсем не относится к технике. Так что вам не обязательно знать.

- А другим людям его знать обязательно? Зачем? Объясните, пожалуйста!

- Культурным людям - да,- уточнил я.- Каждый великий писатель по-своему объясняет мир, людей...

- Людей? - переспросил Юлий Михайлович. В его глазах заблестело любопытство. Они стали похожи на глаза ребенка. Он не мог удержаться от вопроса: - Вы сказали "каждый великий писатель". Значит, их было много. А я знаю лишь несколько стихотворений. Вот такое, например: "Я из лесу вышел, был сильный мороз..."

- Некрасов,- сказал я, сдерживая улыбку.- А были еще Пушкин и Лермонтов, Уэллс и Маяковский, Жюль Верн, Бальзак, Свифт, Чапек...

- Одну минуточку,-попросил он.-Повторите еще раз. Я запомню их имена.

- Это слишком долго,- заметил я, отворачиваясь к стене, чтобы он не увидел выражение моего лица.

- Назовите хотя бы самых великих,- не отставал Юлий Михайлович.

Пришлось уступить. В течение доброго часа я перечислял ему фамилии писателей.

На второй день я уехал в командировку и вернулся через неделю. Оказалось, что и Юлия Михайловича эту неделю не было на работе - он выпросил у Григория Гурьевича отпуск.

Появился он в понедельник и, довольно улыбаясь, сказал:

- Я устал, как Сизиф, но преуспел, как Геракл. Или... как Робинзон на пустынном острове. Я ведь и сам был, как пустынный остров, на котором ничего не росло.

До конца дня и на следующий день он сыпал цитатами и даже сам составлял сравнения. Он старался заводить дискуссии о героях Жюля Верна и Достоевского. Особенно его поразили старик у Хемингуэя и "Маленький принц"

Экзюпери. Он мог их цитировать часами. Впрочем, Юлий Михайлович приводил цитаты из Шекспира и Фейхтвангера, Ефремова, Беляева и многих других.

Я изумился:

- Вы же говорили, что знаете лишь несколько стихотворений.

- То было неделю назад,- проговорил он.- Но я ходил в публичную библиотеку и прочел те книги, которые там имеются.