— Я приехал сюда, потому что был принужден. Я вам не верил, теперь буду помогать вам и делать свое дело, как никогда я этого не делал, в глубоком убеждении, что служу родине.
Василия Альтфатера в феврале 1918 года включили в коллегию Наркомата по морским делам, а в октябре назначили членом Реввоенсовета и первым командующим всеми морскими силами Республики. Он умер в 1919 году в возрасте тридцати пяти лет…
«Одна из величайших побед Троцкого, — заключал Радек, — состоит в том, что он сумел людям, пришедшим к нам по принуждению из вражеского лагеря, внушить убеждение, что советское правительство есть правительство, борющееся за благо русского народа».
На роль главкома Троцкий выбрал Иоакима Иоакимовича Вацетиса, бывшего царского офицера. Вацетис окончил Академию Генерального штаба, в 1917 году командовал на фронте 5-м Земгальским латышским полком, вместе с которым перешел на сторону революции. Весной 1918-го он сформировал Латышскую советскую стрелковую дивизию, которая охраняла Кремль и подавила мятеж левых эсеров. С тех пор Вацетис пользовался у Ленина особым доверием.
В июле 1918 года Вацетис был назначен командующим Восточным фронтом, а в сентябре — главнокомандующим вооруженными силами Республики. Многие военные были удивлены и недовольны быстрым ростом Вацетиса, в первую очередь Михаил Бонч-Бруевич, у которого Вацетис когда-то учился в Генеральном штабе и который, видимо, не высоко ценил своего ученика.
«Латышские стрелки, — писал Троцкий, — это была единственная часть, сохранившаяся от старой армии. Латышские батраки, рабочие, бедняки-крестьяне ненавидели балтийских баронов. Эту социальную ненависть использовал царизм в войне с немцами. Латышские полки были лучшими в царской армии. После Февральского переворота они почти сплошь обольшевичились и в Октябрьской революции сыграли большую роль…
Через год Вацетиса обвинили в сомнительных замыслах и связях, так что пришлось его сместить. Но ничего серьезного за этими обвинениями не крылось. Возможно, что на сон грядущий он почитывал биографию Наполеона и делился нескромными мыслями с двумя-тремя молодыми офицерами…»
Большевики побаивались амбициозных военных. Опасность военного переворота казалась вполне вероятной. Историк и публицист Николай Васильевич Устрялов, который издавал газету в Омске, пока там были колчаковские войска, писал, что большевики избавились от страха появления нового Наполеона, поставив во главе Красной армии Троцкого. «У нас нет своего «Троцкого», — сокрушался Устрялов. — В отличие от большевиков мы были бы вполне удовлетворены, если бы вопрос разрешился у нас явлением «Наполеона». Однако, увы, и Наполеона у нас нет…»
