Мое сердце окончательно взбесилось, когда Хан зубами подцепил край трусиков и медленно начал их снимать. Ну вот, домечталась. Я чуть приподнялась на локтях, чтобы полюбоваться зрелищем. Было что-то нереально возбуждающее от мужчины в таком ракурсе.
Но Хан определенно в глубине души был тем еще садистом. Иначе как назвать тот факт, что он ухитрялся прикосновениями довести меня до того состояния, когда я уже буквально горела, плавилась и ощущала себя сгустком возбуждения. Но при этом не спешил переходить к основным действиям. Целовал, плавно спускаясь все ниже. Горячими губами касался потяжелевшей от истомы груди, языком обводил пупок, вырисовывал невидимые узоры на внутренней стороне бедер. О господи, я не хочу думать, откуда у него такой опыт. И сколько было женщин. Потому что все это было до нашей встречи.
Еще утром уверенная в том, что не дойду с ним до постели, сейчас я мысленно хохотала над собой, наивной. Все происходящее сейчас казалось абсолютно правильным.
Рваное быстрое дыхание…
Тихий шепот на непонятном мне языке… Как заклинание, оплетающее душу…
Напряженные каменные мышцы под моими руками…
Невольный всхлип удовольствия, сорвавшийся с губ… Мой…
Тихий шелест фольги я услышала сквозь грохот сердца, отдававшийся в ушах. Ногтями вцепилась в Хана, ощутив его внутри себя. И подалась навстречу, на миг прикусив губу. Слишком хорошо, слишком много, почти до боли. Той, которой хочется наслаждаться.
Кто сказал, что секс — это не танец? Мы танцевали. Под музыку, которую слышали только вдвоем.
Бешеный жаркий танец, в котором Хан вел главную партию. А я не сопротивлялась. Не хотела. Просто наслаждалась прикосновениями: то осторожными и нежными, то почти грубыми. Прижималась, царапалась, покусывала за широкие плечи и срывала голос.
В какой-то момент ощущение напряжения внутри стало совсем невыносимо сладким. И я выгнулась до хруста в спине, чувствуя, как дрожь проходит по всему телу. А следом накатывает ощущение безграничного счастья и спокойствия.
После такого хотелось просто лежать, что я и делала. Силы вдруг кончились, мысли тоже не спешили появляться. Мне пришлось собрать остатки воли, чтобы повернуть голову к Хану. Тот лежал рядом, закинув одну руку за голову, а второй продолжая прикасаться ко мне. Этакая абсолютно удовлетворенная мужская особь с довольной ухмылкой.
— Спорим, ты останешься до утра? — Вопрос прозвучал с утвердительной интонацией. Я чисто из упрямства попыталась встать, сумела лишь приподняться на дрожащих руках и снова упала на подушку.
