– Мы с ним давно знакомы.
– И что вы обнаружили?
Это быстро превращалось в допрос. Марго пыталась сохранять спокойствие.
– Судя по записи, это готтентот мужского пола, попал в коллекцию в тысяча восемьсот восемьдесят девятом году.
– И какое отношение может иметь скелет стодвадцатипятилетней давности к убийству Марсалы?
– Не могу сказать, сэр. Я просто оказала содействие полиции.
Фрисби фыркнул:
– Это невыносимо. Полицейские идут по ложному следу. Они словно пытаются все глубже затащить мой отдел в трясину этого бессмысленного дела об убийстве, в скандал, в подозрения. Всюду ходят, подглядывают… меня от них уже тошнит. – Фрисби помолчал. – Он больше не просил вас о помощи?
Марго помедлила:
– Он что-то говорил о консультации по нескольким другим скелетам из коллекции.
– Понятно. – Фрисби наконец посмотрел на нее. – Насколько мне известно, вам здесь создана самая благоприятная атмосфера для исследований.
– Да. И я очень за это благодарна.
– А что бы случилось, если бы вас лишили такого режима благоприятствования?
Марго уставилась на него немигающим взглядом. Это было возмутительно. Но она не хотела терять контроль над собой.
– Это поставило бы точку в моих исследованиях. Я могла бы потерять работу.
– Ах, как бы мне этого не хотелось!
Ничего больше не сказав, он развернулся и пошел по коридору, а Марго осталась стоять, глядя вслед его удаляющейся высокой, крепкой фигуре.
Было позднее утро. В большом номере на третьем этаже отеля «Хилтон» в Палм-Спрингс царила полутьма – занавеси на панорамном окне, выходящем на коктейльный домик и бассейн, поблескивающий в лучах солнца, были задернуты. В дальнем углу удобно расположился в кресле агент Пендергаст, рядом на столике стояла чашка чая. Вытянув скрещенные ноги и положив их на кожаный пуфик, он разговаривал по сотовому:
– Поскольку он не мог внести залог, его поместили в тюрьму в Индио. Никаких документов у этого человека не обнаружилось, отпечатков его пальцев нет ни в одной базе данных.
– Он не объяснил, почему напал на тебя? – раздался в трубке голос Констанс Грин.
– Он молчит, как монах-цистерцианец[22].
– И вы оба подверглись воздействию какого-то анестезирующего агента?
– Похоже, что так.
– С какой целью?
– Это остается тайной. Я был у врача. Состояние у меня идеальное, если не считать нескольких синяков, полученных во время схватки. Не обнаружено следов какого-либо яда либо другого отрицательного воздействия на организм. Проколов на коже тоже не найдено, так что, пока я был без сознания, никаких инъекций мне не делали.
