— Шашлык кончил! — ответил фальцетом другой, очевидно Хайдар.
— А запашок! Настоящий запах шашлыка. Не морочь мне голову, Хайдар!
— Нельзя, товарищ Ашот, заходить… Шашлык кончил…
— Голову морочишь, Хайдар… А что это за персюк вышел? Экая образина. У нас в Хазараспе в таком стиле толстопузые не водятся.
— Аллах знает, какой — то перс…
— А ну — ка, Хайдар, пусти, — прозвучал еще один голос. — Поговорю с Тюлегеном… Всегда найдется у него пара палочек шашлыка.
— Там никого нет, товарищ Зуфар. В шашлычной никого нет… Закрыта шашлычная.
— Закрыта, говоришь, а запах… Отличный запах.
— Закрыто!
— Ну на, Хайдар, закури… Да подержи лошадь. Пойдем, Зуфар, в город, поищем, где поесть.
— Давайте коня поставлю в конюшню.
— Ты молодец, Хайдар. Я всегда знал, что ты молодец.
Многие из сидевших в шашлычной провели по бородам и пробормотали: «Аллах, пронеси!» Подбежавший было к двери Тюлеген Поэт многозначительно прижал палец к губам и на цыпочках вернулся к мангалу.
С минуту он прислушивался к удалявшимся шагам, к стуку копыт, к далеким шумам базара.
— Убрались!.. Вот прилипли, — вырвалось у Хужаева. — Дураки и нахалы!
Он вылез из — за мангала и, покачивая головой, принялся бережно счищать с пальто соринки. По растерянному лицу его видно было, что он донельзя ошеломлен внезапным уходом господина Али и понятия не имеет, что теперь делать. Он смотрел на Тюлегена Поэта. Тюлеген испытующе смотрел на него.
Тюлеген показал взглядом на замерших в немом вопросе любителей шашлыка и что — то быстро зашептал Хужаеву.
В шашлычной сделалось совсем тихо…
Когда дверь распахнулась с пронзительным скрипом, все были заняты своими мыслями, а Тюлеген Поэт все еще шептался с Хужаевым. Дым синими спиралями крутился под закопченным потолком, и шашлычная тонула в полумраке. Широкая полоса желтого света ворвалась со двора. Тогда все увидели — в шашлычную зашел чужой, и всем стало нехорошо.
— Вот здорово! А нам Хайдар болтал, что шашлыка нет. Хорошо, мы вернулись! — проговорил осанистый молодой армянин. Его приятное с выразительными чертами лицо приветливо улыбалось. Выпуклые газельи глаза тоже улыбались. — Э, Тюлеген, шашлыка здесь объесться можно! Что же твой Хайдар натрепался?
Только теперь спохватился Тюлеген Поэт:
— Это ты! Ай — яй — яй, друг Ашот… армянин Ашот…
— Слава Арарату! И товарищ Хужаев здесь?.. Здравствуйте, товарищ начальник! Да тут еще… полон духан народу! Да что вы, воды в рот набрали или вас всех дракон прихватил? У твоего, Тюлеген, Хайдарки голова круглая, а мозги худые. Болтает: никого в шашлычной нет, пусто, а у тебя полна коробочка. Мек, ерку, ерек, чорс… о, ут, инны, масы*… Разве ты пропустишь базарный день? Все знают, ты из блохи жир вытопишь.
