— Нехорошо получилось, мужики, не по-рабочему…
Уловил Кабанов перекос в настроении бригады и поспешил его выровнять.
— С больной головы на здоровую не вали, — весомо, с оттенком уязвленного самолюбия сказал Кабанов. — И не выдумывай комедий. Мы новаторов — в широкие объятия. И тому, кто выработку вверх, — низкий поклон. Или, может, не так? — спросил грозно и требовательно, сверкающим взором полоснув по лицам рабочих.
Плеснулся негромкий разноголосый гул, и не понять было, кого поддерживали рабочие. Кабанов решил: его. Сивков подумал обратное. И взбодрился, и хотя все тем же негромким голосом, но зато весомей и наступательней сказал:
— Стыки не мои — ты это отлично знаешь. И звеньевой знает. Я и с закрытыми глазами такой ерунды не наворочаю. Хочешь избавиться от меня, чтоб линию свою не порушить, не покачнуть, чтоб и впредь обдирать государство. Ты ведь сюда деньги делать приехал…
Вот этими словами о деньгах и насторожил Сивков, и повернул супротив себя большинство бригады. Деньги. Конечно же деньги держали здесь многих, очень многих. Не даровые. Не на перепродаже семечек полученные. Добытые трудом. Изнурительным, хотя и добровольным, и желанным… А ютиться с малышней в балке? До поздней осени — ни морковки, ни луковки свежей?.. Промерзать и промокать до костей? За все это нужно и должно платить. Убери-ка попробуй коэффициент и прочие надбавки — кто тут останется?..
Не подумал об этом Сивков. Своим аршином всех обмерил, оттого и качнул от себя рабочих. Это сразу почуял Кабанов и поспешил подтолкнуть оступившегося Сивкова, чтоб вовсе сковырнулся.
— Ладно! — пристукнул Кабанов ладонью по столу. — Согласен! Нам нужно, чтобы труд наш, наши лишения и беды были возмещены хотя бы рублем. Что тут зазорного? Вот. Смотри! Вот наш капитал. Только он дает нам прибыль и дивиденды!..
Вытянул перед собой огромные ручищи ладонями вверх. Те были темно-коричневы, морщинисты и мозолисты, со следами ожогов огнем и морозом.
Все, кто теснился сейчас в балке, знали: лучше Кабанова никто в тресте не мог работать под огнем. Точнее и быстрее его никто не умел разрезать под углом трубу. Более лихого и везучего мастера огненного шва — не было в округе. Уже одно это притягивало и подчиняло рабочих. А если добавить, что и выработка, и заработок в бригаде были недосягаемы для других… И, закрепляя победу, Кабанов насмешливо и зло обратился к промахнувшемуся Сивкову:
— Ты сам-то зачем пожаловал в Гудым, чистоплюй? Научно-техническую революцию вершить?..
