Знакомый уже слуга спустился с козел, и Шун покорно наклонил голову, позволяя надеть на себя знакомую маску, а затем усадить в карету.
Дом встретил Шуна уже знакомой лестницей, и вскоре дракон стоял в комнате, слыша рядом дыхание того же человека. Шун был уверен, что перед ним именно человек, потому что у всех остальных рас регенерация была более развита, особенно у них, драконов, и у высших оборотней, так что шрамы на теле просто не задержались бы надолго. Дальше шли демоны, потом низшие оборотни, светлые и темные эльфы, сильфиды, дриады, русалки и сирены. Только люди не могли похвастаться ни долголетием, ни отменным здоровьем, зато размножалась эта раса настолько быстро, что вскоре угрожала потеснить долгоживущие народы.
На этот раз Шун разделся, не дожидаясь команды хозяина, после чего сделал несколько шагов вперед, примерно запомнив, в какой стороне находилась кровать.
— Я не думал, что ты снова приедешь.
Больше слов не было. Руки заботливо помогли ему устроиться на кровати, а затем принялись ласкать тело Шуна. Подведя дракона к той точке, когда он сам начал искать продолжения, приподнимая бедра и постанывая, таинственный хозяин вновь оседлал его бедра, насаживаясь на член. Проникновение было так же неспешно, как и прошлое, но Шуну хотелось, чтобы мужчина действовал увереннее, а потому дракон сам начал подаваться ему навстречу, схватив за бедра и насаживая на себя.
— Ш-ш-ш, не спеши. Дай мне насладиться тобой, — тихий шепот мужчины завораживал, заставляя прислушаться к его желанию, и Шун замер, позволяя другому решать, как доставить удовольствие им обоим.
Поначалу движения мужчины были неторопливы, но постепенно темп проникновений все нарастал, и тела их начали сталкиваться с характерными шлепками, еще больше заводящими дракона. Когда Шун почувствовал, что разрядка близка, мужчина вдруг обхватил его поперек тела и заставил перевернуться, оказавшись снизу и прижавшись грудью к его груди. Теперь темп слияния должен был задавать Шун. Дракон приподнялся, стараясь не слишком наваливаться на мужчину, и начал вечный танец любви, чувствуя, как тугая пружина удовольствия дрожит внутри него, готовая вот-вот сорваться, сметая все на своем пути.
— Лети, мой сокол. Лети для меня, — горячий шепот трогал сердце, и Шун кончил, на мгновение теряя ощущение твердой поверхности под собой. Сознание тут же обжег страх падения, но теплые руки надежно придержали ослабевшее тело, мягко опуская его на постель.
