— Да уж, «любит».
— А что, — я не знаю, какие там у него доходы, но купить взрослой дочери на день рождения такую машину не каждый бы себе позволил. Сама ты и за десять лет не смогла бы скопить на нее деньги.
— Обошлась бы без такой машины.
— Смеешься? Тебе нравится красивая жизнь: модная одежда, новенькая машина, хорошие отели. Я видел, как ты скривилась, когда увидела наш номер.
— Ну и что, красивая жизнь всем нравится.
— Не буду спорить, всем. Так что давай, звони отцу. Но я не собираюсь с ним видеться.
Марта, удивленно:
— Почему?
— Незачем это. Сегодня мы с тобой рядом, а что будет завтра, я не знаю. Подумает, что ты привела претендента на твою руку.
— Интересная мысль.
Почти рассмеялась:
— А что, я не против рассмотреть такое предложение, если оно будет.
— Давай, давай, звони. И включи звук. Я хочу слышать.
— Дай хоть доесть десерт.
20:00. Там же.
Звонок Марты для барона Вилленберга такая неожиданность, что, после того как она назвала себя, барон запнулся и замолчал на несколько секунд.
— Да, доченька. Ты где, дома?
— Я во Франкфурте, проездом. Мы могли бы завтра утром встретиться?
— Конечно, но я бы мог и сейчас к тебе приехать. Где ты остановилась? Не хочешь переночевать у меня дома? У меня никого из посторонних в доме нет.
— Нет, мне это неудобно. Я не одна, со мной друг. Давай завтра.
— Где? Ты могла бы приехать ко мне в банк? Или мне подъехать к тебе?
— Я приеду в банк. Я знаю адрес.
— Хорошо, жду тебя между девятью и десятью. Тебе это удобно?
— Да, подойдет. Пока.
— Целую тебя, дочка.
Марта отключила телефон, посмотрела на Генри:
— Доволен?
— Да, все нормально. Судя по интонациям, он был рад услышать твой голос.
— Да, и думает, наверное, что я приехала за деньгами.
— Ни в коем случае не проси. Говори, что у тебя все нормально, просто захотелось увидеть отца. А теперь забудь все до завтрашнего утра. Пойдем, погуляем по городу.
20:30. Мюнхенер штрассе.
Генри и Марта медленно идут по Мюнхенер штрассе к центру. По дороге зашли в «Maxie Eisen bar», постояли у стойки, выпили по коктейлю. Генри скривился — коктейль слишком слабый и сладкий, но Марте понравился.
Прошли до площади Вилли Брандта. Генри остановился, глядя на оперный театр. Марта энергично замотала головой:
— Я не одета для театра. А возвращаться, переодеваться — не хочется.
Дошли до большого перекрестка и остановились. Генри уже хотел возвращаться, но Марта потащила его вперед: на узенькую Мюнцгассе, которая перешла в такую же узкую и коротенькую Лимпургергассе, выводящую на площадь Ромерберг. Марта преобразилась в экскурсовода:
