На поход крестишь меня-а,
Разлукою ко-а-ришь.
Ты рыдаешь голосом,
У меня душа боли-ит.
Караван, который сопровождали, состоял из семи судов. «Соперник» и катера бежали к Суджук-Кале, прикрывая его с зюйда, - со стороны наиболее вероятного появления противника.
Вот и прошли высоту Анапы.
Казарский держал трубу у глаз. Хотя увидеть павшую крепость невозможно, но все же хочется хоть что-то рассмотреть. За далекой волной расплывалась полоса горизонта. Казарский прислушался, недонесет ли ветер рокота пальбы. Когда ухает тяжелая артиллерия, слышно за много миль.
- Корабль! Прямо по носу! - раздалось сверху, с марса.
Песню оборвало.
Лейтенант резко повернулся. Труба у глаз. Взгляд на ост.
Вдали, словно белая пирамида облаков, проступили чьи-то паруса.
Свои?
Вражеские?
- Два корабля!!
Десятки глаз устремились навстречу парусам. Прошло четверть часа напряженного ожидания. Корабли, двигавшиеся навстречу, словно бы не спешили, словно бы продвигались, одолевая тягость. Наконец в далеких парусах проступил успокоительный сероватый оттенок, - паруса турецких кораблей белокипенные, они из египетского хлопка; паруса наших светлосерые, из хлопка отечественных сортов, они под стать утренней туманной дымке. В окуляре трубы затрепетал андреевский флаг на первом корабле и еще флаг на мачте второго, - оба не столько видимые, что андреевские, сколько угадываемые, что андреевские. Первый корабль с поднятыми парусами. Второй с убранными, - только мачты, тощие, как фонарные столбы, царапают клотиками синь небесную.
- Бриг «Ганнимед», вышбродь, с призом! - радостно вскричал марсовый. - Здоровенного «султана» в Анапу тащит!
Приз - плененное судно. За него положено вознаграждение. Во время средиземноморских кампаний, случалось, командам разрешалось призы даже продавать другим государствам и тем выплачивать жалованье.
Казарский уже и сам видел, что идет «Ганнимед», бриг быстроходный и маневренный. «Ганнимед» оттого так натужно режет волну - словно не волну, а ледяную шугу, лед пробивает форштевнем - что на буксире у него другой корабль.
С победой, «Ганнимед»!
Совсем другое ожидание пошло на борту «Соперника». Все подвахтенные высыпали наверх. Галдели оживленно. Ждали.
Но сблизились только через час с четвертью.
Флейтист то и дело поглядывал на командира. Заждался матрос. Стоит на шканцах, чубастый, красиво-озорной, с блестящими глазами, и губы подрагивают от вожделения поднести флейту к губам. Но по уставу разрешается играть «захождение» - приветствие собрату -
