Из дневника Стратега…
«Знаю, кто во всем виноват! Я давно подозревал, а окончательно понял только сегодня. Как будто звонок раздался в голове. Девчонка со своим гребаным даром! Это она выманила чудовище из недр земли своими пророчествами. Колдовала, колдовала и наколдовала. Ведьма она, а не Пифия. Мелкая, шестилетняя ведьма. Надо было давно уже придушить ее, а тело сжечь вместе с ее рисунками. Прожили как-то двадцать лет под землей без ее пророчеств и дальше бы жили. А теперь что? Что?!
Руки опять трясутся, хоть я и не пил. Или пил? Не помню. А выпить надо! Иначе станет совсем невмоготу…
Гончая… Она до последнего бы боролась за жизнь со своим тупым упрямством. Дура, а я все равно скучаю по ней. С ней было как-то… спокойнее. А сейчас даже поговорить не с кем, хоть вой! Не с кем, а надо».
* * *
Со стороны Театральной в переход вливался разноголосый шум. Но прежде чем окунуться в этот шум и царящую на станции атмосферу не самого высокого искусства, постановочных страстей и продажной любви, нужно было преодолеть еще один пограничный кордон.
Гончая оглянулась на шагающего рядом паренька-пограничника. Ему пора было бы уже определиться.
– Ты с нами, или как? – прямо спросила она.
– А если нет, убьешь меня?
Гончая задумалась: «Действительно, а что с ним делать?» Но ни ответить, ни принять решение не успела. Пешеходный туннель вывел к спускающейся на платформу широкой лестнице, у подножия которой, за переносным металлическим барьером расположились трое вооруженных бойцов в форме красноармейцев из каких-то давних, превратившихся в легенды времен. Напротив них, на точно такой же лестнице, за таким же барьером и в такой же форме стояли трое других красноармейцев, стерегущих переход на Площадь Маркса.
Гончая с ужасом поняла, что наспех придуманный план побега, несмотря на его удачное начало, на самом деле может не сработать. Но события уже вышли из-под контроля и развивались без какого-либо участия с ее стороны.
– Стоять! Кто такие?! – грозно спросил начальник ближайшего погранпоста, пробежав по появившейся из перехода троице настороженным взглядом. На пленников и их «конвоира» уставились и остальные пограничники, включая тех, что скучали на противоположной лестнице.
