– Когда это случилось?!
– Почти месяц назад.
– А где?
– Здесь, на Киевской, где-то на вокзале.
Старый учитель еще крепче обнял ее и, как в далеком детстве, осторожно погладил по обритой голове.
– Ты не убивайся, Варь. Может, еще обойдется. У тебя дочка смышленая. Если жива, выберется.
– Я найду ее, – быстро сказала Гончая. Она уже не рыдала. Хотя лицо еще было мокрым от слез. Девушка вытерла их ладонью и повторила: – Найду и спасу.
– Вот, так-то лучше, – улыбнулся Баян. – Узнаю прежнюю Варьку.
Она тоже улыбнулась, хотя еще несколько секунд назад не могла себе такого представить.
– Я уже давно не девчонка, дядя Баян.
– Вижу, – он указал на пистолет, который она все еще держала в руке, и Гончая поспешно спрятала его в карман. – Значит, ты за дочкой сюда. Ищешь ее?
– Ищу. Только не знаю, жива ли она… Я недавно ее голос слышала – жуткий, нечеловеческий, как у призрака или… мертвеца: «Покоясь глубоко в земле, я слышу: ты идешь».
– Но не целуй ты губ моих, иначе сам умрешь, – подхватил старик. – Это песня такая.
– Песня?
– Ну да. Из какого-то телефильма. Мама твоя помнила, а я нет. Она ее пару раз в театре со сцены исполняла, да зрителям не понравилось – больно мрачная.
– Значит, просто песня, – повторила Гончая. – И я ее слышала?
– Наверняка слышала. Та ее часто пела, когда репетировала.
«Песня… – девушка закрыла глаза, мысленно вернувшись в туннель, где услышала так напугавший ее голос дочери. – Мои собственные детские воспоминания. А ехидный Майкин смех и шипение? Ведь я слышала их! Или кто-то (или что-то) пытается убедить меня, что моя дочь мертва? Мертва или превратилась в чудовище!»
– Варь, а ты зачем волосы сбрила? – вернул ее к действительности голос Баяна. – У тебя же такая красивая прическа была.
– Волосы? – механически повторила она. – Чтобы вши не грызли.
– Вши?! – опешил музыкант.
– Я почти две недели провела в плену у сатанистов, в земляной яме с другими такими же пленниками. Думала, там и умру. Чудом вырвалась, когда они меня на кресте распять хотели.
Старый учитель зажал рот ладонью и долго смотрел на стоящую перед ним молодую женщину, прошедшую через страдания и боль, потерявшую дочь, но не сломленную этой утратой. На ту, которую помнил еще девчонкой, распевающей звонким голоском веселые песенки под его аккомпанемент.
– Ох, Варь, тяжко же тебе пришлось.
Гончая кивнула. Тяжко – это точно. И в плену, и когда они с отцом Ярославом выбирались из сатанинского подземелья, и потом… Но несмотря на все препятствия и угрозы, она была по-прежнему жива и не потеряла надежду вернуть дочь!
