После проигрыша и припева Баян перешел к последнему куплету:
– И теперь я стороною…
– Обхожу девиц с косою[3], — подхватила Гончая, выступив из толпы вперед.
В этот раз он сразу узнал ее, вытаращил глаза и, похоже, от радости потерял дар речи. Но играть при этом не перестал. Аккордеон зазвучал еще звонче.
Девушка улыбнулась старику, сдернула вязаную шапочку с обритой головы, чем вызвала дружный хохот зрителей, и сама допела окончание романса.
Потом они на пару исполнили застольную песню сталкеров про четырехглазого мутанта. Этой песней Баян собирался завершить выступление, но как только он прекратил играть, раздался свист и сердитые выкрики – слушателям было плевать, что старый музыкант устал. Разогретая толпа хотела продолжения и не собиралась его отпускать.
Тогда Гончая подмигнула учителю и запела любимую Катаной «Напали хулиганы на девушку в метро». Баян поначалу растерялся, но быстро подобрал на своем аккордеоне незатейливый мотив.
Напали хулиганы
на девушку в метро,
залезли к ней в карманы
и даже под пальто.
При словах:
Но девушка сурова —
достала пистолет,
Она молниеносно выхватила из кармана трофейный ПМ и направила его на зрителей.
пальнула снова-снова,
и хулиганов нет.
Толпа испуганно отшатнулась, кто-то даже повалился на пол. А Гончая как ни в чем не бывало допела последний куплет.
И лишь после этого опустила оружие. Но не убрала его под одежду.
На этот раз из толпы не донеслось ни свиста, ни смеха, ни аплодисментов. Зрители молча смотрели на вооруженную исполнительницу.
– Концерт окончен, – объявила она. – Музыканту надо отдохнуть.
В отличие от своего учителя, сама Гончая совершенно не чувствовала усталости. Как и боли в горле! Хотя исполнила с выражением две песни и куплет с многократно повторяющимся в разном темпе припевом из третьей.
– Ну… раз надо, – сказал кто-то из зрителей, после чего окружившая артистов толпа стала неохотно расходиться.
Пожилой музыкант тут же поднялся на ноги и, забыв на время про свой аккордеон, заключил ученицу в объятия.
– Варька, ты!.. А я уж не чаял… Как про обвал в туннеле услышал, прямо сердце остановилось… Думал: все, не увижу вас больше…
Между слов слышались всхлипы, но Гончая не останавливала своего старого учителя, потому что в его объятиях вновь почувствовала себя десятилетней девчонкой, постигающей азы нотной грамоты, и потому что у нее самой в глазах стояли слезы.
– Дочка-то твоя как? Где?
– Она… – Гончая всхлипнула и закусила губу, но слезы уже катились по щекам. Девушка плюнула на все и, дав волю терзающим душу чувствам, заплакала навзрыд. – Ее отняли у меня и увезли… затем те, кто это сделал, таинственно погибли, а Майка пропала.
