– Я видел его… монстра… он говорил со мной… сказал, что всех… что все… – Стратег жалобно всхлипнул, и из его глаз уже второй раз за день покатились слезы. – Я не помню, что он сказал. Только имя.
По телу Гончей пробежала дрожь.
– Какое имя? – шепотом спросил она.
– Ад!
Больше самопровозглашенный режиссер ничего не сказал, только всхлипывал и лил слезы. Гончая дождалась, когда он выплачется, потом заставила его одеться, отобрала платежные расписки и сказала:
– Мне плевать, что тебе привиделось, я хочу найти свою дочь. И я ее найду, а ты мне поможешь! Сейчас проведешь на Киевскую и найдешь там дрезину, чтобы мы с Майкой могли уехать. Мне все равно, как ты это сделаешь: купишь, украдешь или отберешь силой, но к нашему возвращению дрезина должна быть полностью готова – заправлена соляркой и загружена всем необходимым. Все ясно?
Тот кивнул.
– И еще, – продолжала Гончая. – Мне нужна наличность – патроны. Сколько у тебя есть?
Стратег неуклюже повернулся, приподнял край смятого покрывала и вытащил оттуда увесистую противогазную сумку, в которой, судя по перестуку, хранился не противогаз, а патроны. Заглянув в брезентовый чехол, Гончая убедилась в верности своей догадки. Баул тянул минимум на сотню пулек, их как раз должно было хватить, чтобы расплатиться с Лолой.
Театральный медпункт располагался в служебных помещениях за станционной платформой, подальше от сцены и артистических уборных, чтобы больные своим жалким видом не портили царящую в театре и за кулисами атмосферу непрекращающегося разгула. Стратег поначалу не хотел туда идти, но после того как Гончая подняла его с постели и вытолкала за дверь, безропотно повиновался.
Толстая Жанна курила на пороге своего кабинета. Поверх белого халата, в котором она появилась в Лолиной гримерке, врачиха натянула прозрачный полиэтиленовый фартук. И на халате, и на фартуке Гончая заметила свежие пятна крови. Сама Жанна, похоже, не обращала на это внимания.
– Эти трое тоже ко мне? – спросила она, указав дымящейся папиросой на вяло плетущуюся мужскую троицу.
По ее расслабленной позе и по тому, как она произнесла последние слова, Гончая поняла, что со Стратегом и его телохранителями женщина не знакома. Понятно, не ее это был уровень.
– От похмелья есть что-нибудь, толстуха? – спросил дюжий охранник, о башку которого Гончая недавно разбила бутылку.
Жанна на «толстуху» не обиделась. Она безошибочно определила, кто из троих мужчин страдает похмельем, но, заглянув в расширенные зрачки Стратега, сказала:
