Белее всех снегов с вершин Кавказа,
Зарёю алой тронутое чуть,
Лицо её, чуть скрытое от глаза
Платком, светилось, обнажая суть.
Из-под ресниц, синей аквамарина,
Пылал огонь, в груди стесняя вдох.
Горянку на Руси назвали Ниной,
Там, где Всевышний не Аллах, а Бог.
Науму Гребневу, поэту и переводчику
Для того, чтоб душа, воспарив,
Устремлялась из сумерек к свету, —
Волнам хаоса мыслей и рифм
Вопреки — континенты поэтов.
Где безмолвье жило до поры,
Пустота заменяла сознанье,
Мастер слов созидает миры,
Как Господь создавал Мирозданье.
В Прометеевом горном краю,
Где случалось ещё не такое,
Дарит он гениальность свою
Тем, кто, может, того и не стоит.
Все другие дела отложив,
Не отмеченный славою вящей,
Он своим вдохновением жив, —
Человек и поэт настоящий.
Вот и память о нём занесли,
Как снега, бесконечные годы…
А по небу летят журавли,
Точно строчки его перевода.
Бывало, пишу себе в стол, как всегда…
Бывало, пишу себе в стол, как всегда,
И грежу зарплатою.
Приходит реальность — уходит мечта,
Нигде не печатают.
Системы разрушены, век на нуле,
Иные правители,
Но я не в союзе, компашке, в числе,
А в дальней обители.
Хотя отношенья с Союзом писак
Приятельские,
Они на дела не влияют никак
Писательские.
Владеют умами и финн и калмык,
Тунгус изощряется,
Но это меня, хоть меняют ярлык,
Пока не касается.
Пусть ищут пути и в добре и во зле,
Вещают пророчества,
Но есть утешенье: на этой Земле
Честней одиночество.
Я получил твое письмо… П. Рамазановой
Я получил твое письмо,
Хорошее и теплое,
И вечером, в часу седьмом,
Пишу под дождь за стеклами.
Сквозь усыпляющую дробь
Идет строка: «Спасибо Вам…»,
И мысль: «Смотри, не засиропь
Слова!» —
С опаской выплыла.
Что напишу и что смогу,
Чью отогрею душу я,
Коль слов и рифм не берегу,
А если трачу — лучшие?
Зажег свечу. Со стен — глаза
Высоцкого и Галича
Мне смотрят за душу и за
Грядущие ристалища.
Мне кажется, я ждал письма,
Вот только к а к отвечу я?
За все бессонные дома
Тебе спасибо вечное!
Скитаясь в поисках свободы…
Скитаясь в поисках свободы
Средь суеты, крови и лжи,
Все земли обойдя и воды,
Мир от усталости дрожит.
Ему прилечь бы в сладкой дрёме,
Чтобы наутро стать собой,
Но свет тернист и неукромен,
А тьма стремится стать судьбой.
Несутся облака, не споря,
Ветрам попавшие в аркан,
Туда, где припадает к морю
Мой край, скалистый Дагестан,
Туда, где пики режут шквалы
Лихих ветров из ночи в день,
Туда, где эхо и обвалы,
И где живёт свободы тень.
Я сам, придя на эту Землю,
Слегка растерян был и глуп,
И истинам затёртым внемля,
