Сигарету закурю,
Сам себе прощу обиду,
Сам с собой поговорю.
Не хожу давно к знакомым
И скупее стал в речах
Потому, что лифт поломан,
А вода — лишь по ночам.
Сталь куют за стенкой справа,
Слева крутят «Бони М»,
Снизу тетка злого нрава
Сочиняет тьму проблем.
Но о том ли все мечтали?
Знали бы, как мне вас жаль!
Ах, какие видно дали,
Если вглядываться в даль…
Люд в свои стремится норы,
Скукой мается, а зря.
Надоел мне этот город,
Между нами говоря.
Бьёшь баклуши на работе, —
До зарплаты как дожить? —
И ещё не старый, вроде,
А куда исчезла прыть?
Годы мчатся неуклонно,
Скоро пенсия
— и что ж?
Сиганул бы я с балкона,
Да на землю упадёшь.
Но все беды, словно мыши,
Убегают в никуда,
Если дождь идёт по крыше,
С потолка течёт вода.
Если с крыши, если с крыши
Тихо капает вода…
1983
Зеркал асфальтовых не счесть —
Их полирует дождь.
Бормочет он… О чем? Бог весть…
О том, чего не ждешь.
Вот взять бы и расколдовать
Звон капель, дробь в окно,
И записать в свою тетрадь
Решенье хоть одно.
Но вместо слов дыханьем снов —
Нет сил их удержать, —
Смывая пыль со всех основ,
Дожди идут опять.
Что — помню, а что — забыто,
Но где-то на самом дне
Столовая общепита
Всплывает, как в давнем сне.
С десяток столов и стойка,
Где борщ, котлеты, компот,
А хлеб — хватай его столько,
Сколько рука наберет.
Прибавишь стакан сметаны,
И всё это на поднос,
И дешево, как ни странно,
И съесть это — не вопрос.
Подсядешь к окну, и сыто
Икнешь полчаса спустя.
Столовая общепита,
Живу, о тебе грустя.
2009
Перелистай историю, расстроя
Внимание от скучных цифр в строке,
Покажется: вчера погибла Троя,
И час назад — дуэль на Машуке…
Погиб поэт, но есть другой,
Не менее опасный,
Его недрогнувшей рукой
Написан стих ужасный.
Он забияка и фрондёр,
Гроза кокеток светских,
Поклонник демона и гор,
И шуток изуверских.
Им недоволен царь и двор:
Откуда столько понта?
Идет душок с Шотландских гор
От прадеда Лермонта.
Ему и ссылка — не беда,
Он взял себе в обычай
Хлестать, как будто спирт — вода,
С приятелем Казбичем.
Между боями сочинял,
Публиковался редко,
Подозревая, что попал
К жандармам на заметку.
Жил, вынося свою тюрьму,
Поглядывал на тучи,
И зло наскучило ему,
И он ему наскучил.
И пулю предпочтя ножу,
Помедлил на мгновенье,
Сказав: «Печально я гляжу
На наше поколенье».
О том же, как погиб поэт,
Как чтим он в каждой сакле,
Сказал литературовед
Андронников Ираклий.
У родника, нагнувшись над водою,
Ловя струю в серебряный кувшин,
Стояла дева, строгой красотою
Пленяя взгляды старцев и мужчин.
