Чарли отправился своей дорогой, голос за ним затих. Он добрался до парикмахерской, где за зеркальной витриной удобно устроились на трёх креслах три клиента и над ними склонились три усердных мастера. Машины, пробегающие по шоссе, бросали на всё это яркие блики. Будто между парикмахерской и Чарли плыл поток гигантских светлячков.
Чарли вошёл в салон. Все обернулись к нему.
— Есть у кого-нибудь идеи?..
— Прогресс, Чарли, — сказал Фрэнк Мариано, продолжая орудовать гребёнкой и ножницами, — вот это идея, которую не остановишь никакой другой идеей. Давайте выдернем этот городишко со всеми потрохами, перенесём и вкопаем у новой трассы…
— В прошлом году мы прикидывали, во что бы такое обошлось. Четыре десятка лавок — три тысячи долларов в среднем, чтобы перетащить их всего-то на триста ярдов…
— Накрылся наш гениальный план, — пробормотал кто-то сквозь горячий компресс, задавленный неотразимостью фактов.
— Один хороший ураган — переедем бесплатно…
Все тихо засмеялись.
— Надо бы нам сегодня отпраздновать, — заявил человек из-под компресса. Он сел прямо и оказался бакалейщиком Хэнком Саммерсом. — Выпьем по маленькой и погадаем, куда нас занесёт через год в это же время…
— Плохо мы боролись, — сказал Чарли. — Когда всё только начиналось, нам бы навалиться всем миром…
— Какого чёрта! — Фрэнк состриг у клиента волос, торчавший из большого уха. — Если уж времена меняются, то и дня не проходит, чтобы кого-то не зацепило. В этом месяце, в этом году пришёл и наш черёд. Следующий раз нам самим что-нибудь понадобится, и плохо придётся кому-то другому. И всё во имя Великого Американского Принципа Давай-Давай… Послушай, Чарли, организуй отряд добровольцев. Поставьте на новом шоссе мины. Только поосторожнее. А то будешь пересекать проезжую часть, чтоб заложить взрывчатку, и запросто угодишь под какой-нибудь грузовик с навозом.
Опять засмеялись, но быстро смолкли.
— Посмотрите, — сказал Хэнк Саммерс, и все посмотрели. Он говорил, обращаясь к засиженному мухами отражению в стареньком зеркале, как бы пытаясь всучить зазеркальному близнецу половинчатую свою логику. — Прожили мы тут тридцать лет, и вы, и я, и все мы. А ведь не помрём, если придётся сняться. Корешков-то мы, помилуй бог, глубоких не пустили… И вот выпускной вечер. Школа трудностей выкидывает нас под зад коленом безо всяких там «извините, пожалуйста» и «что вы, что вы, не стоит». Ну что ж, я готов. А ты, Чарли?..
— Я хоть сейчас, — сообщил Фрэнк Мариано. — В понедельник в шесть утра загружаю свою парикмахерскую в прицеп — и вдогонку за клиентами со скоростью девяносто миль в час!..
