Машина свернула к Петровскому парку и подошла к училищу с другой стороны. На булыжной мостовой лежали там и тут люди; неподвижные и странные их позы не оставляли сомнения в том, что это убитые. Здание было осаждено. Из окон и с крыши торчали пулеметные дула.
Ярославцев опасался, что машину задержат или что по ней откроют стрельбу, но автомобиль под защитным флагом Красного Креста и здесь проехал беспрепятственно и скрылся за воротами училища.
Часом позже это было бы уже невозможным. Ожесточение схватки нарастало с каждой минутой, разжигаемое жертвами, которые несли обе стороны. Уже через несколько минут матросы и красногвардейцы с отчаянной отвагой кинулись атаковать здание. Пулеметы юнкеров буквально косили их и ряд за рядом устилали телами мостовую. Булыжники обагрились кровью. Со всех сторон слышались проклятия, стоны, угрозы.
Ярославцев понял, что возвращаться на телефонную станцию бессмысленно. Они остались в осажденном училище вместе со своими товарищами.
Что делается в Михайловском замке и в других пунктах восстания, никто толком не знал. Атаки красногвардейцев продолжались, хотя жертвы, которые они несли при этом, были велики. И у юнкеров не было чувства удовлетворения. Их смущало сознание непоправимости начатого и пугал страх перед неизбежностью расплаты.
На какое-то время наступило затишье, юнкера приободрились. Многие были уверены, что атаки больше не повторятся, что это уже победа. Но затишье оказалось обманчивым. Вскоре тишину передышки прервали удары двух орудий, наведенных в упор на училище.
Снаряды врывались в здание, рушили стены и потолки. В сухом красно-белом тумане, поднятом кирпично-штукатурной пылью, метались в предсмертной панике юнкера, еще недавно готовые считать себя победителями.
Поражение становилось все очевиднее. Ультиматум о сдаче в плен, с негодованием отвергнутый полчаса назад, теперь был принят.
Раненый Косицын сидел под лестницей смертельно бледный, с перевязанной рукой.
Ожесточенные своими потерями, матросы и красногвардейцы ворвались в казарму.
Через несколько минут все было кончено. Оставшихся в живых юнкеров построили колонной и вывели за ворота.
Ярославцев был среди них. Оглянувшись с угла на здание училища, в котором провел почти три года, он увидел труп, распростертый на подоконнике, и другой, свисающий вниз головой с крыши. В первом он узнал белотелого здоровяка Югеля, который только вчера утром в умывальнике рассказывал соленые анекдоты.
