Ярославцев вспомнил о Юлии, и внезапная мысль эта заставила его затрепетать. Он вдруг с пронзительной ясностью представил себе, как победившие юнкера врываются в большевистский штаб, как падают под пулями люди. Простреленная голова Юлии, как голова этого мальчика на панели, бессильно клонится на окровавленные камни…
Гарнизонный госпиталь всего в одной трамвайной остановке от Смольного. Машина, притормозив, свернула в глубину двора.
Косицын выскочил на мостовую (он сидел внутри машины), лицо его было бледно, должно быть, он тоже был потрясен виденным.
Два санитара в серых халатах вышли из подъезда, чтобы принять раненого, и тотчас опустили носилки на землю: Ивлев был мертв.
Несколько минут оба юнкера находились в полном замешательстве.
— Нам надо спешить в училище, — напомнил Косицын.
Ярославцев стоял не двигаясь.
— Ты поезжай один, — проговорил он наконец. — Я должен остаться и предупредить Юлию. Она здесь, в Смольном. Город скоро окажется в наших руках, и тогда будет поздно предотвратить ее гибель.
Косицын с недоумением посмотрел на приятеля, но по выражению его лица понял, что спорить было бы напрасно.
— Черт возьми, — сказал он, — это может стоить жизни нам обоим, но, так и быть, я попробую тебе помочь. Тут по близости живет человек, связанный с комитетом спасения. Он имеет доступ в Смольный и ужо помогал мне проникнуть туда. Без него у нас ничего не получится.
Оставив убитого прапорщика санитарам, они сели в автомобиль и, поплутав минут пять по каким-то переулкам, остановились у зашарпанного дома с вывеской «Бани».
— Ты подожди меня здесь, — сказал Косицын.
Он скоро вернулся в сопровождении человека в помятой шляпе, жалкий вид которого не вызывал никакого доверия.
Косицын был одет теперь в поношенную студенческую шинель и нес в руке осеннее пальто и фуражку для Ярославцева.
Скоро они были у ворот Смольного.
То, что случилось вслед за этим, уже известно.
Оба юнкера благополучно достигли машины, ожидавшей их за углом, и в ней легко оторвались от своих преследователей.
Стреляя в матроса наугад, не глядя и не целясь, Ярославцев даже не подозревал, что пулей, выпущенной из пистолета, он поразил не матроса, а Юлию. И он сожалел только, что Юлия не была послушна ему и не захотела покинуть Смольный.
Флаг Красного Креста открывал им все пути. Менее чем через полчаса они уже миновали Васильевский остров и переехали Тучков мост. На углу Большого проспекта и Гребецкой улицы, где помещалось Павловское училище, громоздилась перевернутая трамвайная платформа. Мостовая здесь была разворочена, и за грудами камней, мешков с песком, пустых ящиков и бочек укрывались красногвардейцы.
