На камень рядом со стариком взобрался молодой, не старше двадцати пяти зим, темноволосый мужчина. Олав сразу взял быка за рога, без долгих предисловий начав рассказ, как осенью у финнских берегов с трудом ушел от погнавшихся за ним нескольких чернопарусных ладей. Говорил он так страстно и образно, что Хьяль задумался, а не сочиняет ли Олав на досуге висы. Однако, несмотря на цветистые фразы, дельного ничего сказать наумсдалец не смог. Судя по всему, бежал он быстро и особо по сторонам не оглядывался.
Затем выступал умудренный жизнью убеленный временем хевдинг. Хьялю показалось, что он видел его вчера вместе с Асмундом. Но спрашивать у хмурого с перепою Старого медведя скальд как-то не решился. Сравнивая кряжистого, уверенного в себе старика с говорившим до него конунгом, Хьяль в очередной раз убедился, что длинная родословная еще не повод для бахвальства. История хевдинга чем-то напоминала их собственную. Данников-финнов основательно обобрали, а самого хевдинга попытались подстеречь на выходе из фьорда. Не вышло, старик почуял ловушку и отбился от пытавшихся взять его на абордаж ладей, заставив находников щедро умыться кровью. Закончил хевдинг несколькими краткими, но чрезвычайно емкими выражениями в адрес клятых трендов.
Следующие рассказы походили один на другой, как дети одного отца.
Разоренные усадьбы. Морские засады. Откочевавшие в тундры, чтобы не быть вмешанными в распри северян финны и … Вот только далеко не всегда на обгорелых развалинах оказывались тренды. Уже четвертый по счету рассказчик — викинг, чье лицо перечеркивал свежий, еще не заросший добром шрам, попал в ловушку, устроенную вовсе ни какими ни трендами, а старым соперником родом из Фирдира, который, кстати, на тинге отсутствует. Отбиться удалось с большим трудом и немалыми потерями.
За день подобных рассказов прозвучало немало. Зачастую причиной кровавых столкновений становилось нелепое стечение обстоятельств, подобное тому, что чуть не стравило меж собой Агнара и Кьяртана Хорька. Но во многих случаях речь шла явно о тщательно спланированных действиях, призванных раз и навсегда разрешить давние споры.
И все же большая часть осмелившихся сойтись с опасностью лицом к лицу вестландцев рубились на скользких от крови палубах длинных кораблей с уроженцами Трендалега. Кому-то даже удалось взять пленных. Над черными камнями хрипло звучали имена северных конунгов, херсиров, хевдингов, названия многочисленных фьордов и заводей Трендалега, откуда вышли на охоту черные ладьи, и любому хоть мало-мальски смыслящему в море и войне становилось ясно, что это не просто череда разрозненных набегов. Нет, тренды пришли в Финнмарк всерьез и надолго.
