— Вали, давай, скотоложец! — Забияка презрительно фыркнул.
Пьяница обернулся было, в глазах его раскаленными углями блеснула злость, но, видимо, осознав, что врагов слишком много, решил не испытывать судьбу.
— Некоторые люди совершенно не меняются, — вполголоса заметил Кари, когда нахохленный Торгейр уселся обратно на бревно.
— Асмунд, напомни мне после побеседовать с Торгейром о его поведении на тинге, — ровным голосом произнес Агнар. — А пока вернемся к разговору. Названный побратим теперь богат и послал тебя сообщить, что хочет поделиться добычей? — Внешне Агнар остался совершенно спокоен, но по глазам было видно, он крайне недоволен выходкой Торгейра.
— Почти. У него что-то там не заладилось. Возникли какие-то затруднения, а время жало, да и не только время. В общем, вскоре ему все-таки пришлось бежать вместе со всеми богопроитвными лохланцами, а потом и быстрее остальных, и оставить этот лакомый кусочек на потом. — Кари явно цитировал слова Скагги. — Как бы то ни было, он просил передать тебе это как дар и задаток.
На ладони Кари возникло причудливое украшение. Танцующий воин, сжимающий в правой руке серп, в левой — держащий за волосы отрубленную человеческую голову.
Любопытные хирдманы сгрудились вокруг купца.
— Вылитый Торгейр. Такой же уродливый.
— А голова-то явно твоя, а Убе. — Забияка как всегда не остался внакладе.
— Да уж, изуверский сюжетец. Но чистое золото, да и сделано на диво хорошо. Агнар, а побрякушка-то дорогая, аки, аки … — Асмунд задумался во сколько коров оценить подарок Сокола.
— Так вот, Скагги просил передать, что весной он отправляется туда, где этого добра навалом, и предлагает присоединиться. Как он сказал, в таких делах нужна дружеская поддержка, — вкрадчиво начал Кари.
— А еще ладьи и лишняя сотня мечей.
— … Он сулит равную долю в добыче, так как ты единственный человек, которому он по-настоящему доверяет, и с которым ему не жалко поделиться таким богатством, — не обратив внимания на слова Торгейра, закончил купец.
Агнар задумчиво водил пальцем по земле, рисуя в грязи узор из разлитого Бьёрном пива.
— А что конкретно не заладилось, он не сказал?
— Агнар ты же знаешь, сколько вертким может быть Скагги, когда ему нужно. — Купец глубоко вздохнул. — Как торговец, а значит человек, чья работа состоит в том, чтобы разбираться в людях, могу сказать, что Скагги не врет насчет золота. Или лучше сказать, он в него верит. Его воины уже делят добычу и укладывают женщин на спину обещаниями блескучих погремушек. А вот что там произошло, и почему он бежал — дело темное. хирдманы, что там были, тоже облизываются на клад, но вот дельного сказать ничего не могут. Рольв, правая рука Скагги, что лично был в святилище и видел все то добро, на которое они столь дружно пускают слюни, теперь носит повязку на глазу. Когда я гостил у Скагги, Рольв был мертвецки пьян и за два с половиной дня из этого состояния так и не вышел. Да и сам Скагги, несмотря на упорные попытки выглядеть молодцом, какой-то задумчивый, хотя его-то как раз можно понять, он с этим Эрином хозяйство запустил, не понятно, как зимовать будут.
