Золото друидов | страница 46
— Хм, Торгейр. — Вмешался в перепалку Ульф. — Как вижу, сколь бы ты не взрослел, но волнует тебя только одно. Однажды ты умрешь на женщине, друг.
— И что же. Это будет достойный конец.
— Не думаю, что достойный, — без тени улыбки, совершенно серьезно произнес Ульф, — иначе, зачем тебе все эти амулеты, увеличивающие его размер.
Хьяль сдавленно усмехнулся.
— Тьфу на вас. — Торгейр круто развернулся и размашисто зашагал в противоположную сторону.
Хьяль хмыкнул. Обиженный Торгейр — это что-то новенькое. На его памяти редко кому удавалось переспорить Забияку. И в большинстве случае это был именно Ульф.
Побратим конунга задумчиво смотрел ему вслед.
— Знаешь, Хьяль, если Торгейру удастся разжиться медвежьей шкурой, не удивлюсь, если он останется здесь зимовать и подарит легендам о медведях и задирающих подол женщинах новую жизнь.
— Может, они даже обрадуются. Все-таки легенды окажутся правдой.
— Хм. Вот только куча черноволосых и черноглазых ребятишек по весне натолкнет их на грустные размышления. А потом Торгейру действительно придется учиться жить с медведями.
— Вряд ли. Они верят, что люди, подобные Забияке, черноокие, черноволосые и острые на язык родня духам подземного мира и сорится с ними не стоит. Так что финны воспримут это как должное. Тем более, они относятся к семейным отношениям иначе, чем мы.
— Да уж. Это ты еще мягко сказал «иначе». Никогда не понимал этого их обычая подкладывать жен под гостей. Хотя мне он и нравится.
— Ну вот, ты заговорил совсем как Торгейр. Никогда не понимал… Как они могут…
Ульф на мгновение задумался.
— А ведь правда. — В этих словах была такая смесь удивления и огорчения, что Хьяль, не выдержав, рассмеялся.
До вечера большая часть воинов завалилась спать. Последние два дня вымотали всех донельзя. Выспавшиеся шатались по деревне и пытались лезть к местным с помощью. Финны вежливо отказывались. Негоже гостю делать то, что в силах сделать сам хозяин. Тем более, что помощники из больше привычных к мечу, чем к кухонному ножу, северян оказались весьма посредственные.
Когда начало темнеть нарядно одетые финны и викинги потянулись на манящую ароматами съестного и огнем костров площадку посреди селения.
В финнской деревне не было домов подобно длинным домам северян, способных вместить по нескольку десятков человек, поэтому праздновали прямо на свежем воздухе. Ярко полыхали костры. На низких, вынесенных из домов столиках тесно стояли тарелки со снедью. В основном разнообразной рыбой: варенной, жаренной, вяленной, сушенной, соленной. Было здесь и мясо: оленина, а также птица и прочая дичь, добытая финнскими охотниками среди окрестных скал. Еда была приправлена разнообразными кореньями, произрастающими в тундре, до которых финны были большие знатоки. Похлебка из куропаток, считавшаяся среди северян большим лакомством, сгущена толченной сосновой корой. Кислая северная ягода в небольших туесках призвана хоть немного разнообразить мясной стол. На основе ягод замешаны и пенящиеся в кувшинах напитки. В том числе кисловато-сладкая брага, к которой с большим удовольствием прикладывались, пирующие.