Путь усталости | страница 29
Умер здесь на руках ветеранов
Марк Аврелий философ и царь.
И сюда свой клокочущий гений,
Беспокойного духа пожар,
Оскорбленный Версалем Евгений
Нес австрийскому кесарю в дар.
Здесь когда-то угрюмый строитель
И бессмертный ваятель Пильграм,
Созидая Стефана обитель,
Спели каменный гимн небесам.
Их смиренно просите о чуде.
Сострадание в сердце Творца
Вдохновенные души разбудят
Делом чистым меча и резца.
Над клокочущей огненной бездной,
В этот гибельно дышащий час,
Верьте! Мертвые в выси надзвездной
Молят Бога за Вену и вас.
Вена, октябрь 1944
ГОЛОВА ИОКАНААНА[35]
Где тобой обещанное чудо?
Твой грядущий Бог — плохой оплот?
Саломея бережно на блюдо
Голову косматую кладет.
В окнах стынет муть зари туманной,
В кубках кровью кажется вино,
Мертвое лицо Иоканаана
Тайной радостью озарено.
Верно, смерти нет для тех, кто верит,
Верно, смерти нет для тех, кто ждет,
Кто, в грядущее открывши двери,
К вечности направил свой полет.
Просит ласк Иродиады тело,
Ожерелье грудь нагую жжет.
Лоб Предтечи стынет, белый-белый,
Тайну сохранил умолкший рот.
Слышишь, — в бубне бубенцы хохочут,
Над твоим глумятся торжеством?
Новый день уже вещает кочет
У высоких Ирода хором.
Что ты скажешь в страшный час расплаты,
Если жизнь земная — краткий сон?
Вестник Господа, Пророк крылатый,
Обезглавлен, но не побежден.
Мюнхен, 1945
«Нет на земле меж тем, что зрим…»[36]
Нет на земле меж тем, что зрим
В сокровищах земного рая,
Прекраснее, чем мать младая
С младенцем маленьким своим.
Случится иногда: гляжу я
Любуясь чудом — и печаль
Охватит душу: станет жаль
Мне матери, и загрущу я.
Пред ней молитву вознесу я,
Как перед образом святым
Небесной Матери Пречистой,
Что в мир наш Бога принесла.
Теперь дышать ей любо, любо.
Она среди ночи встает,
И дожидается рассвета.
Чтоб снова видеть чудо это,
Чтобы сказать: «Оно мое,
Мое!» На сына надивиться,
И Богу за него молиться.
Идет на улицу гулять
С осанкой гордою царицы,
Чтоб, людям встречным показать
Свое, добро: «Смотри, дивися
Мое прекрасней всех других».
И если кто случайно взглянет
Полна веселья. Боже мой —
Несет домой, к себе Ивана
И мнится ей, что все село
Весь день смотрело на него,
Что только дива там и было,
А больше право ничего.
Счастливая. Года мелькают,
Тихонько дети подрастает,
И выросли, и разошлись,
Все к москалям служить пошли.
Как одинока ты под старость!
И никого здесь не осталось
С тобою дома. Наготы
Прикрыть уже не можешь ты.
Топить зимою нечем хаты —
Не в силах немощная встать ты,
Чтобы огонь хоть развести.
В осенней молишься ты стуже