А если у него хватит ума прыгнуть, что с того? Государство только сэкономит на содержании одного убийцы, пусть и голубой крови.
Солнце начало двигаться к закату. Питер сидел и смотрел, как его тень перемещается по комнате. Принесли ужин – снова жирное мясо, водянистый эль и черствый хлеб. Он снова ни к чему не притронулся.
Когда солнце зашло, он сидел в темноте до девяти, потом отправился в спальню. Умылся, помолился, лег в постель. Снова лежал, подложив руки под голову, и думал. Около часа он уснул.
Так было и на другой день.
И на третий.
Всю неделю Питер ничего не ел, ничего не говорил и ничего не делал – только стоял у окна или сидел на стуле, глядя, как солнце ползет по полу, а потом по стене до потолка. Бесон думал, что юноша помешался от горя. Такое случалось иногда, особенно у знатных. Он может умереть, и черт с ним.
Но на восьмой день Питер позвал Арона Бесона и дал ему поручение… и дал его не как узник.
Как король.
Питер испытывал горе, но не такое сильное, как предполагал Бесон. Он всю неделю тщательно обдумывал свое положение и решил действовать. Конечно, он чувствовал усталость и отчаяние, но твердо помнил одно: он не убивал своего отца, пусть даже все в королевстве верили в это.
В первые дни Питера еще одолевали бесполезные чувства. Ребенок в его душе кричал: нечестно! Это нечестно! Конечно, оно так и было, но что толку? Постепенно он начал восстанавливать контроль над собой. После двух-трех дней голодовки он начал слышать свои мысли. Он ощущал себя легким и пустым… как стакан, ждущий, чтобы его наполнили. Он молился, зная, что не просто молится, а говорит сам с собой, обсуждая то, что с ним случилось.
Он не убивал отца. Это – первое. Кто-то подстроил так, что его обвинили в убийстве. Это – второе. Кто? Во всем Делейне был лишь один человек, который мог это сделать, который знал, что такое Драконий Песок.
Флегг.
Все понемногу прояснялось. Флегг знал, что при Питере ему не будет места в королевстве. Флегг заставил Томаса дружить с ним… и бояться его. Каким-то образом Флегг отравил отца и создал видимость, что это сделал он, Питер.
Питер понял это на третий день царствования Томаса.
Так что же ему делать? Смириться? Он не мог смириться с этим. Сбежать? Но никто никогда не бежал из Иглы.
Кроме…
Вдруг он вспомнил. Это было на четвертый вечер. Он поглядел на поднос с нетронутым ужином. Жирное мясо, водянистый эль, черствый хлеб. Никакой салфетки.
Кроме…
Сбежать можно.
