Но и в Безвременье я чувствовала себя чужой, хотя, как ни странно, именно здесь у меня появились первые друзья, которые не желали у меня списывать, а наоборот, очень даже помогали мне. Как бы там ни было, но Хант и Эви стали моими друзьями.
А Лука и подавно. Мы с ним хорошо понимали друг друга, потому что пришли из одного мира. Я хотела помочь Луке вернуться, ведь у него была хорошая семья и он скучал по ней.
Ну, а загадочный Проводник теперь вообще притягивал меня, точно магнит. Я еще не была в него влюблена, но смутно ощущала какое-то родство с ним. Будто он был моим близким человеком, с которым я могла быть сама собой.
Да так оно и получалось, потому что мне не надо было притворяться, прятать щеку, строить из себя умную. Я не стеснялась, не боялась, не чувствовала себя полной дурой. Среди призраков мне было вполне уютно. И рядом с Иоко тоже.
Может, потому, что каждый из них обладал своим изъяном? Призраки не имели настоящего тела, у Иоко не было памяти, поэтому все мы нуждались друг в друге – в поддержке, в компании, просто в близости. Я украдкой наблюдала за Лукой и видела, как он радовался костру и чипсам. Радовался, что рядом с ним люди.
А Эви – та вообще предпочитала держаться возле меня, словно я стала ее старшей сестренкой. Никогда бы не подумала, что смогу быть для кого-то хорошей поддержкой. И никогда к этому не стремилась.
Раньше, дома, я все время думала только о своем пятне. Оно превратилось в навязчивую идею. Даже ночами я помнила о нем. Сколько раз мне снилось, будто я сделала операцию и убрала его со щеки, сколько раз во сне ко мне приходили в гости мальчики и делали комплименты и я понимала, что уродство прошло.
А здесь, в Безвременье, я первый раз забыла о пятне. Просто перестала думать – и все.
И вот, взглянув в зеркало, я обнаружила, что пятно не такое уж и страшное, что меня никто не чурается. И даже Иоко смотри на мое лицо с восхищением, как смотрят мужчины на красивых девушек.
Безвременье меняло меня, но почему – этого я не могла понять. Тогда еще не могла.
– Давай осмотрю теперь твой локоть. – Иоко присел рядом и достал странную пузатую глиняную баночку.
Вернее, это была даже не баночка, а небольшой горшочек, закрытый плотной желтой бумагой и обвязанный веревочкой, на концах которой висели сургучные печатки – крошечные треугольники. Заметив мой удивленный взгляд, Иоко пояснил:
– Это делала хозяйка таверны, Агама. Она умеет готовить всякие снадобья. И всегда ставит свою печать-треугольник на все свои мази. Все Проводники пользуются ее лекарствами. Твои, конечно, тоже хороши, но своим я больше доверяю.
