— Нам пора, смотри, как посветлело на востоке, — сказал Борис.
— Ну подождем еще немного.
— Тебе нужно выспаться.
— У меня на это весь завтрашний день, до вечера.
— Ну тогда иди ко мне.
Берестов и Водовозов долго еще сидели в розыске. Денис Петрович зашивал гимнастерку.
— Никак не удается нам с тобой, Пашка, дом завести, — говорил он, — где бы нас с тобой ждали и пуговицы пришивали бы. Впрочем, тебя, ты говоришь, невеста ждет. Удивительно, как оно все лезет.
— Брось врать, — кратко ответил Водовозов.
— Разве я вру?
— А что же ты делаешь?
— Конечно, мне тоже тяжело. Но я думаю так: наш долг любыми средствами остановить убийства.
Ты этой бабки не видал, когда она на дороге лежала, а я видал. И если теперь мне предлагают сотрудника, который такие дела делал и может сделать, я не имею права отказываться. Тем более, что всех нас знают в лицо, а ее никто не знает.
— Да ведь девчушка же. Случись с ней что- нибудь, мы же со стыда сгорим.
— А так не горим?
Водовозов ходил из угла в угол, по привычке засунув руки в карманы галифе.
— Что же, она пойдет по лесу, а нам дома сидеть? — спросил он, остановившись.
Берестов не ответил.
— Денис Петрович, — вдруг с мольбой сказал Водовозов, — позволь мне за ней пойти. Я как змий проползу.
— А что же ты думаешь, мы и в самом деле дома сидеть будем? — ответил Денис Петрович. — Конечно, мы за нею пойдем.
Он говорил медленно и раздельно.
— Отказаться от этой операции мы сейчас не можем, это единственный способ покончить с бандой — взять ее с поличным. Бандиты действуют только ножом, стрелять они боятся. Одинокую девушку на дороге они, конечно, сперва остановят, потребуют, как всегда, денег. Мы с тобою пойдем за ней вдвоем, но пойдем не со стороны железной дороги. На рассвете мы поедем в Новое село, оставим там лошадь, пройдем лесами и будем к ночи у дороги. Леночка пойдет с последнего поезда. Мы вполне успеем. Куда ты?
— Так лошадь же добывать, — весело откликнулся Водовозов, исчезая за дверью, — наша-то подвода в отъезде, Денис Петрович!
В свои тридцать шесть лет Александр Сергеевич считал себя стариком, смерть жены, большой сын, огромная и ответственная работа по строительству моста — словом, он считал себя стариком. Поэтому, когда Милочка Ведерникова стала попадаться ему на всех перекрестках, краснеть при виде его и шарахаться в сторону, все это показалось ему очень странным, а потом забавным. А скорее всего было грустно. Однако он привык, что первый, кого он, сходя с поезда, встречает на платформе, это Милочка, которая вдруг осипшим голосом говорит ему: «Здравствуйте» — и смотрит долгим взглядом.
