– Никогда у нас с тобой не будет изменения положения, – Валяев невозмутимо намазывал горчицу на мясо. – Ни в иерархии, ни даже в постели. С кем – с кем, а с тобой я не возлягу никогда – и ты это прекрасно знаешь. И говорить буду то, что захочу, независимо от твоих желаний.
– Тем не менее… – Вежлева сузила глаза и сжала кулачки, ее фигура была напряжена как струна.
– Киф, ты что стоишь? – перебил ее Зимин. – Ты же хотел есть? Ну так и ешь, эти двое где-то час еще ругаться будут, так что же, тебе от голодной смерти помирать?
– И то, – Марина внезапно улыбнулась, холод, исходящий от нее, исчез, будто его не бывало. – Что это я? Никит, что нам делить?
– Я не знаю, – пожал плечами Валяев, отправляя кусок мяса в рот и отходя к креслу. – Это ты затеяла скандал, впрочем, как и всегда. Сама ведь знаешь – я мухи не обижу.
– Да ладно, – Зимин засмеялся. – Я сам видел, как ты как-то на муху орал.
– Спьяну и не такое бывает, – не стал спорить Валяев. – Но я же ее не обижал, я ее оскорблял.
Пока велась эта дискуссия, я наложил себе еды и, вернувшись в кресло, начал размышлять над словами Вежлевой о том, что она куда-то там «призвана». Уж не в Прагу ли? Если да – то все еще хуже, чем я предполагал. Я никогда не боялся женщин, да и ее я не боюсь, но при этом мне как-то хочется держаться от нее по возможности подальше. Так сказать – дружить на расстоянии. Сейчас у нас паритет – я вроде как ей ничего не должен, и она мне ничего не должна. Мы тогда, у входа в здание, сквитались полностью. А эта поездка может здорово все поменять в существующем условном равновесии.
– Ну что, – Вежлева села на подлокотник моего кресла и щелкнула меня по носу. – Летим вместе?
– Судя по всему – да, – прожевав кусок, ответил ей я.
– Был до этого в Праге? – поинтересовалась она и снова нацелилась на мой нос.
– Разок, – я поморщился, отводя ее руку от моего лица. – Не делай так больше, хорошо?
– Хорошо, – покладисто согласилась Марина. – Так не буду.
– А Азов? – спросил я. – Его с нами не будет?
– Нет, – покачал головой Зимин. – Так случается – кто-то приглашен, кто-то нет.
Еще одна головная боль. Придется Азову про всю эту канитель рассказывать, а потом гадать – пронюхали про это мои нынешние сотрапезники или нет.
– Подытожим, – Валяев подошел к столу и взял бутылку с коньяком. – Марин, тебе накапать?
Тон его был спокойный, не сказать – дружелюбный. Будто и не было только что короткой, но агрессивной стычки.
– Само собой, – прозвенел голос Вежлевой.
