– Привет, мальчишки, – дверь в кабинет Зимина открылась, и в дверях показалась тележка, заставленная снедью и пустой посудой, катила ее Вежлева. – А я вам еды привезла.
– Сменила профиль? – радостно завопил Валяев. – Тебя понизили, за грехи твои тяжкие? Я знал, я говорил!
– Если у нас проведут конкурс на самого остроумного сотрудника, то номинация «Плоская и примитивная шутка» точно будет твоей, – Вежлева посмотрела на меня. – Ладно эти двое, но от тебя, Киф, не ожидала такой душевной черствости. Может, все-таки мне поможешь? Эта штука тяжелая и неудобная.
– За выпендреж надо платить, – справедливо заметил Зимин. – Зачем ее у официантки отобрала? А ты именно так поступила, я тебя знаю.
Я ничего не сказал, просто встал, подошел к тележке. Не такая она и тяжелая, между прочим.
– Потому что я с ней смотрюсь необычно и выигрышно, – Вежлева неуловимо прикоснулась губами к моей щеке. – Жалко, наколки на голову не было и фартучка белого. И еще сюда хорошо бы белые чулки, да, Киф?
Она отставила в сторону точёную ножку, в чулке телесного цвета и синей туфельке, и критично на нее посмотрела.
– Фантазии у тебя, Марин, – сморщился Зимин.
– Замуж ей пора, – Валяев подошел к тележке, которую я поставил в центре кабинета, и осмотрел ее. – Я давно про это говорю.
– Так не за кого, – развела руками Вежлева. – Ты пьешь, Макс весь в делах, Азов социально опасен. Разве что вот, за Кифа, но при нем эта его буренка вечно ошивается, а он почему-то это поощряет. На остальных же вовсе без слез не взглянешь – либо карьеристы, которым не душа моя нужна, а связи, либо… А!
И Марина с несомненно притворной горечью махнула рукой.
– Не верь ей, брат, – Валяев отрезал изрядный кусок от свиного окорока, вольготно расположившегося в центре тележки, и плюхнул его на деревянную тарелку. – Марина всегда так говорит, уж я-то знаю. Она просто раскидывает свои сети, как паучиха.
– Паучиха? – возмущенно ткнула себя пальцем в грудь Вежлева. – Вот уж хамство высшей марки! Я сейчас тебе вон ту плошку с салатом на голову одену.
– Не оденешь, – хладнокровно произнес Валяев. – Ты субординацию соблюдаешь неукоснительно, а я в иерархии компании стою повыше тебя. Так что – не изображай из себя оскорбленную невинность, хорошо? На меня эти штуки не действуют, тебе ли не знать?
– И все-таки – выбирай слова, – напротив Валяева теперь стояла совсем на та веселая улыбчивая женщина, что минутой раньше ввезла в кабинет еду, она моментально переменилась, став аналогом Снежной Королевы. – Если даже я пока стою на пару ступеней ниже тебя, это не значит, что буду проглатывать оскорбления. И потом – все меняется, и наше положение в пространстве тоже может перемениться. Я тоже призвана, наравне с вами, это тебе ни о чем не говорит?
