Вместо того, чтобы рассматривать наши категории, как ступени или моменты познания человеком природы, формальная логика берет их как единичные экземпляры некоторого родового понятия, сопоставляя, сравнивая, «примеривая их друг к другу», пытаясь из них, как из кусочков, сложить целое. Таков путь популяризирования, поучения, рассказа и удостоверения, но не доказательства: предполагают, что бесконечность отличается от конечности, что содержание есть нечто иное, чем форма, внутреннее — иное, чем внешнее, что опосредственность не есть также непосредственность, и на этом успокаиваются. Для нас момент или ступень вовсе не является частью данного целого. Отношение части и целого (как суммы частей) здесь неприменимо. В отличие от части, которая не является ступенью, а может быть лишь частью арифметической суммы, — момент есть ступень в развитии целого, есть переход на новую ступень.
Отсюда, между прочим, следует, что нельзя сопоставлять и отождествлять такие понятия, которые являются различными моментами одного и того же целого, или же нельзя отождествлять одни и те же моменты различных форм целого.
Здесь необходимо напомнить ту критику против механистического понимания взаимоотношения между моментами развития целого, которая была дана уже в свое время Марксом. «Грубость понимания и бедность идеи в том и состоит, — говорит Маркс во «Введении к Критике политической экономии», — что явления органические, между собою связанные, ставятся в случайные взаимоотношения, соединяются чисто-рассудочным путем». «Подведение множества «случаев» под один общий принцип Гегель никогда не называл диалектикой», — пишет Маркс Энгельсу 9 декабря 1861 г. Очевидно, подведение множества случаев под один общий принцип противоречит факту всеобщей связи явлений, движения и изменения. Такое механистическое, формально-логическое толкование процесса развития, конечно, никогда не поймет этого диалектического движения моментов, как ступеней развития целого. «То, что тот же самый Ланге, — пишет Маркс в письме к Кугельману от 27 июня 1870 г.,— говорит о гегелевском методе и о моем применении его, является поистине ребяческим. Во-первых, он ничего не понимает в гегелевском методе и поэтому, во-вторых, имеет еще гораздо меньше представления о моем критическом способе его применения... Иначе пренаивно говорить, что в эмпирическом материале я «двигаюсь с самой редкой свободой». Ему и в голову не приходит, что это «свободное движение в материале» есть не что иное, как парафраза известного метода изучения материала, — именно: диалектического метода».
