Наверное, весь ужас наш, вся боль, неверие в то, что произошло, отчаянье и невозможная, лишающая рассудка радость узнавания вылились в этот поцелуй. Как в первый и в последний раз, как никогда…
Я опомниться не успела, как Лешкины сильные руки подняли меня в воздух, и короткий полет сквозь поцелуй окончился на какой-то шкуре, брошенной на груду ковров. Мы оба как с ума сошли. Срывали друг с друга одежду, забыв обо всем, уже не видя ни чужой внешности, ни окружающего… ничего. Только он. Только я. Только мы вместе.
Я и думать забыла о том, что мой муж теперь не человек. Меня не волновало, что, возможно, из-за этого могут быть какие-то проблемы… но их и не было. Мы всегда идеально подходили друг другу, и даже в чужом мире, в чужих телах это не изменилось.
Фантастическим образом я по прежнему знала, что если поцеловать его в ямочку между плечом и шеей, лизнуть, чуть прикусить, Лешка с рыком откинет голову назад, а потом сорвется в каскад жадных ласк, целуя, покусывая, поглаживая меня всюду, где я позволю. А я позволю везде… и буду выгибаться в его руках, и пропускать сквозь пальцы жесткую гриву, совсем вроде бы не похожую на его прежний короткий ежик, но все равно, все равно… как будто так было всегда.
Мы были вместе более пятнадцати лет. Конечно, наша любовь за это время не стала меньше, но она изменилась, превратилась из бурного водопада в полноводную равнинную реку, спокойную, уютную, родную и необходимую, как воздух.
А сейчас нас снова бросило в теснину между горных отрогов, разбило о камни на мелкие брызги и снова слило в один поток, так остро, так нежно, до боли, до обморока…
И когда он вошел в меня, я не сдержала вскрика, обхватила его бедрами за талию и двигалась навстречу не менее жадно, торопливо, насаживаясь до упора, чтобы слышать звук соприкосновения тел, чтобы ощущать как можно полнее. А он, подмяв меня под себя, одной рукой упирался в звериную шкуру, нависая надо мной, а второй лихорадочно ласкал мою грудь, именно там, именно так, как мне больше всего нравилось, до хриплого стона, до вскриков сквозь поцелуи.
Этот бешеный ритм нес нас как горный поток сквозь скалы и все быстрее, быстрее… а потом мы упали в пропасть. Вместе.
