Еще раз с чувством | страница 78



— Ну так что, Александр? Поцелуй?

Горячее дыхание и нежный шепот проникают прямо под кожу, поселяются там и вызывают волну мурашек. Лайтвуд никогда не испытывал такого.

— Поцелуй, — шепчет он и подается вперед, почти не соображая, что делает. Все, что он осознает — это то, что у Хранителя очень теплые, приятные губы. Что он не спешит, когда Алек прижимается к ним и замирает, потому что вдруг понимает, что не знает, что делать дальше.

Да, стадию с поцелуями он тоже променял на дополнительные уроки.

А Хранитель не начинает действовать сам. Просто стоит и ждет, когда Лайтвуд либо углубит поцелуй, либо отодвинется и покраснеет.

Алеку слишком хорошо, чтобы прекращать это касание губ к губам. Он поднимает дрожащие ладони и кладет их на широкие плечи, а потом почти всхлипывает и приоткрывает рот.

И вот тогда Хранитель начинает действовать. Ладони властно скользят по бокам Лайтвуда, заставляют кожу гореть, а язык скользит по нижней губе.

Поцелуй не похож на обжигающую и сносящую с ног страсть, скорее на эксперимент. Они исследуют друг друга губами, сталкиваются языками и блуждают руками по плечам и спинам друг друга.

Хранитель первым прекращает поцелуй, а Алек не осознает, что тянется за его губами, не желая прерывать прикосновение. Он даже не осознает, что прикрыл глаза от удовольствия, пока целовался с древним существом.

Но когда понимает это и распахивает глаза, поляна оказывается пустой.

Лишь ветер и сильных запах леса свидетельствуют о том, что Хранитель не привиделся Алеку. Ветер, сильный запах леса и тяжелая шишка, оттягивающая карман брюк.

И как она там оказалась?

Он начинает собираться из леса лишь под вечер, бредет по шуршащим под ногами веткам и оглядывается, наверное, раз десять. Надеется увидеть черную макушку или блеск волшебных глаз, но всякий раз натыкается на пустоту.

Лишь когда он выходит за кромку леса и видит бегущих к нему с перепуганными лицами Джейса и Саймона, в его голове звучит голос:

— Шишку не отдавай никому. Можешь показать, но не отдавай. И, Александр, если границу переступит кто-то не такой милый, как ты, я не ручаюсь за его здоровье. Передай своим братьям, что мой лес — не игрушка.

Тоненькая волна страха пробегает по позвоночнику Лайтвуда, но он не может сдержать счастливой улыбки.

* * *

Ночью шишка, стоящая на подоконнике, начинает мерцать. Алек подскакивает с кровати и во все глаза смотрит на то, как она растет и обретает очертания силуэта.

До боли знакомого силуэта.